Жаклин - [115]

Джекки, безусловно, попала под обаяние ирландского шарма Пита. Он был красив и обладал чувством юмора. Особенно ее прельщало то, что он предан ее детям, а они тянутся к нему.

«Более всего я озабочена тем, чтобы мои дети были счастливы, — говорила она. — Если вам не повезло с детьми, то все остальное уже не имеет значения».

Мало кто критиковал Джекки как мать. Она была по-настоящему предана своим растущим без отца детям. Она ходила с ними в гости, путешествовала с ними, любила общаться с ними. После смерти Онассиса она начала встречаться с мужчинами моложе себя, чтобы они находили общий язык с ее детьми-подростками. Такие люди, как Пит Хэмилл, Скил Стайн и Ян Вернер, не могли заменить детям отца, но они разговаривали и общались с ними. Каждый из этих мужчин считал ее примерной матерью. Друзья ее детей относились к ней, как к приятельнице.

«Когда Каролина работала в газете «Нью-Йорк дейли ньюс», мы часто проводили с ней свободное время, — вспоминает один молодой человек. — Однажды вечером мы напились пива и накурились «травки». Каролина ушла домой пьяная. Когда я позвонил ей на следующий день, к телефону подошла Джекки. Я не поверил своим ушам, когда она сказала своим голосом маленькой девочки, что она все знает про нашу вечеринку и удивлена тем, что мы не пригласили ее. Она сказала, что хотела бы повеселиться вместе с нами. Ее нисколько не расстроило то обстоятельство, что Каролина пришла домой под кайфом. Джекки — скорее старшая подруга свои детям, чем мать. Это действительно так. Они постоянно ссорятся и тут же мирятся. Все это странно, но здорово».

Джекки дала понять своим детям, кто они такие. Оба ее ребенка гордились тем, что носят фамилию Кеннеди и что они дети покойного президента Кеннеди, его наследники. Они ни в чем не нуждались. Благодаря фондам Кеннеди и Онассиса они стали миллионерами, еще не достигнув двадцатилетнего возраста.

Будучи женой Джона Ф. Кеннеди, Джекки немало страдала, но как мать его детей она чтила память мужа. Она говорила близким друзьям, что заплатила бы любые деньги, чтобы в печати не появлялись сведения о личной жизни покойного президента.

«Эти откровения заставляли ее страдать, потому что она беспокоилась за детей», — говорит Джейнет Очинклосс.

Всякий раз, когда появлялись статья или книга о какой-нибудь любовнице Джека, Джекки должна была объяснять детям, что их отец любил ее, она любила его, и они тоже должны любить его. Все члены семьи обязаны были отрицать эти сплетни, потому что Джекки не хотела, чтобы дети знали отца с этой стороны. И она преуспела, так как Каролина и Джон не верили тому, что писалось об их отце в связи с другими женщинами.

Друзья покойного президента и его бывшие помощники также старались защитить его детей. Когда выяснилось, что Джудит Кэмбей Экснер была одной из женщин, которые находились в интимных отношениях с Кеннеди в бытность его в Белом доме, Кенни О'Доннел, Эвелин Линкольн и Дейв Пауэрс публично отрицали, что знали ее, хотя все они обычно устраивали ее визиты к президенту.

Позднее Пауэрс признался биографу миссис Экснер, что на самом деле знал, кто она такая, но не мог признать это публично, так как боялся потерять место директора Мемориальной библиотеки им. Кеннеди.

Каролину и Джона воспитали в духе почитания отца. Они хранили память о тех днях, которые провели в Белом доме. В 1971 году они снова побывали там вместе с матерью по приглашению президента Никсона и его жены. Детям разрешили взглянуть на официальные портреты Кеннеди, которые еще не показывали общественности. Джекки хотела, чтобы тринадцатилетняя Каролина и десятилетний Джон увидели картину, на которой их отец и мать были изображены в качестве президента и первой леди.

«Она просила меня, — вспоминает миссис Никсон, — никому не говорить об ее посещении».

В то время Джекки еще не знала, что Пэт Никсон хотела убрать ту табличку, что она прикрепила над камином. Картину кисти Моне, которую семья Кеннеди подарила в знак памяти о покойном президенте, перенесли из Зеленой комнаты в менее значительное место после визита Джекки.

Каролина и Джон с волненьем вошли в Белый дом. Они побывали в Овальном кабинете, где когда-то работал их отец, осмотрели сад, посвященный их матери. Потом посетили спальные комнаты и солярий на третьем этаже, где они когда-то занимались в детской школе. Джекки была благодарна Никсонам за то, что они дали возможность детям осмотреть особняк, который семь лет назад был их домом. Потом она написала им письмо благодарности. «Благодаря вам дети и я смогли вновь побывать в Белом доме, где мы когда-то жили. Большое спасибо. Мы все были очень тронуты».

Джекки хотела, чтобы потомство помнило ее по тому портрету, который теперь висел на первом этаже Белого дома. На портрете Арона Сиклера мы видим прекрасную женщину с романтическим и мечтательным выражением лица. Она стоит возле камина в своей нью-йоркской квартире. На ней длинное белое платье от Живанши. Она похожа на ребенка. Нет и намека на то внутреннее напряжение, эмоциональный дисбаланс, беспокойство и страх, которые преследовали эту женщину. Художник удалил с ее лица все признаки одиночества и мучений, оставив лишь образ женщины-ребенка. Перед нами элегантная американка, живущая в XX веке, но с сознанием француженки XVIII века. Она спокойна, нет никаких признаков раздвоенности ее натуры.