Жак Лакан: введение - [5]
Работа примечательна также тем, что в ней автор впервые демонстрирует свое знакомство с идеями Фрейда. В 1932 году он уже читал работы Фрейда и даже переводил их, а также пытался интегрировать идеи последнего в свои размышления о паранойе. После того, как эта работа была издана, Лакан послал ее Фрейду, но тот остался не впечатлен, он не обратил внимания на лакановский талант, отреагировав на письмо простой вежливой отпиской: «Спасибо за то, что послали мне эту работу». Скорее всего Фрейд даже не открывал исследование, а если и открывал – то не нашел в нем ничего суперинтересного.
Диссертация Лакана имела некоторый успех. В частности, она привлекла внимание, с одной стороны, французских социалистов, а с другой – сюрреалистов.
Левым эта работа понравилась тем, что в ней история болезни Эмэ была показана не как следствие каких-то наследственных факторов или физиологических нарушений, но она была вплетена в историю ее жизни. То есть психиатрические симптомы Эмэ могут быть выведены из ее жизненных злоключений, что показывает, что в некотором смысле социальные обстоятельства могут сводить человека с ума и приводить к тем последствиям, к которым они и привели в случае с Маргарет Пантэн. Социалисты считали Лакана лидером нового психиатрического направления, соединяющего, с одной стороны, Фрейда, а с другой – марксизм. В целом, левые всегда относились к Лакану с симпатией, кульминацией чего стали работы марксистского философа Луи Альтюссера (1918–1990), сыгравшего большую роль в популяризации идей Жака Лакана не просто как психоаналитика, но как того, кто внес большой вклад в развитие социальной и политической философии.
Второй группой, которая благосклонно приняла диссертацию, были французские сюрреалисты, в частности Сальвадор Дали. Надо сказать, что у Лакана и сюрреалистов была взаимная любовь – молодой психиатр очень восхищался сюрреалистами, дружил с Дали, читал его статьи. И впоследствии публиковался в журнале сюрреалистов под названием «Минотавр».
Почему сам Лакан интересовался сюрреалистами? Он считал, что сюрреалисты раскрывают некоторые механизмы, которые проливают свет на то, что происходит с людьми, страдающими психическими расстройствами. Сюрреалисты используют в качестве художественного приема то, что пациенты демонстрируют в качестве своих симптомов. В частности, Лакана привлекла статья Сальвадора Дали 1930 года «Гнилой осел». В этой статье Дали раскрывает принципы художественного мышления представляемого им направления, проводя параллели между сюрреалистами и параноиками (его так называемый параноидально-критический метод). Те причудливые образы реальности, с которыми психически больные люди имеют дело в своих галлюцинациях и в своем бреду, для художника-сюрреалиста есть неисчерпаемый ресурс для творчества.
Из изучения сюрреалистов Жак Лакан выводил некоторые важные для себя идеи. Например, идею о паранойяльной структуре любой личности. О том, что любой субъект изначально представляет собой набор разрозненных, раскоординированных, хаотических влечений, движений, частей и так далее. Для того, чтобы все это собралось в какой-то целостный образ, как раз и нужно то, что Лакан впоследствии объявит стадией зеркала. А сюрреалисты обнажали эту изначальную хаотичность человека в своих картинах. Если посмотреть на обложки журнала «Минотавр» (рис. 3), то можно увидеть странные фигуры с какими-то непонятными частями (головами и так далее). Эти образы как будто бы обнажают то, что у больных проявляется в качестве симптомов (переживание внутреннего хаоса, распада на части), и то, что у условно здоровых людей как бы скрыто под целым слоем различных психических инстанций, которые возникают в ходе психического развития, куда входят и стадия зеркала, и Эдипов комплекс, и погружение в символический регистр и т. д.
Именно в журнале «Минотавр» Лакан опубликовал свои размышления, посвященные следующему громкому психиатрическому кейсу, которым он интересовался, – истории сестер Папен. Это история 1933 года. Сестры Папен – молодые девушки, которые работали горничными в богатом доме. В какой-то момент в силу целого ряда случайных событий – в частности, в доме ненадолго погас свет – сестер переклинило, и они зверски убили хозяйку дома, а также ее дочку. Причем убили с элементами расчленения – выкололи глаза. То есть была абсолютно жуткая картина преступления. После этого они помылись, спокойно легли в кровать и ожидали приезда полиции.
Рисунок 3. Обложка журнала «Минотавр» № 10, 1937 (автор обложки – Рене Магритт)
Эта история разделила Францию. Одни считали, что это проявление классовой ненависти, что наниматели эксплуатировали девушек и ни во что их не ставили. В конечном счете это спровоцировало выплеск классовой ненависти и насилия. Другая сторона считала, что это просто проявление психиатрического расстройства, которое до этого было скрыто.
Лакан заинтересовался этой историей и написал свою интерпретацию случившегося, развивая собственное понимание паранойи. В понимании молодого Лакана, в этой истории воедино сходилась как социальная, так и психиатрическая линии. В частности, он считал, что паранойя возникла как результат того отчуждения, которое существовало между служанками и их господами/работодателями. Сестры воспринимали своих нанимателей в качестве тех, кто смотрит на них каким-то отчуждающим, можно сказать, уничтожающим взглядом. И в момент помешательства, вызванного внезапно погасшим светом на фоне какой-то мелкой ссоры, сестры в буквальном смысле попытались избавиться от этого смотрящего на них, обесценивающего, ни во что их не ставящего глаза. Они буквально вырвали эти невыносимые для них глаза. С точки зрения Лакана, здесь друг на друга наложились две логики: с одной стороны – логика классового отчуждения, установившая границу между сестрами и хозяевами дома, а с другой – логика паранойи, логика преследующего субъекта Другого, желающего этого субъекта истязать. Вырывая глаза своих жертв, сестры Папен хотели избавиться от того Другого, который преследовал их в их психической реальности.
