Жак и его господин - [8]

2-я сцена.

Из глубины сцены на подиум со стулом в руках выходит МАРКИЗ, ставит его и с равнодушным видом лениво на нем разваливается.

ТРАКТИРЩИЦА (оборачиваясь к МАРКИЗУ). Друг мой...

ГОЛОС (за сценой). Госпожа!

ТРАКТИРЩИЦА. Что такое?

ГОЛОС (за сценой). Где ключ от кладовки?

ТРАКТИРЩИЦА. Висит на гвоздике!.. (МАРКИЗУ). Друг мой, вы погружены в раздумья...

Поднимается на подиум и идет к МАРКИЗУ.

МАРКИЗ. Как и вы, маркиза.

ТРАКТИРЩИЦА. Вы правы... Я погружена в печальные раздумья.

МАРКИЗ. Что с вами, маркиза?

ТРАКТИРЩИЦА. Ничего.

МАРКИЗ (зевает). Это неправда. Признайтесь мне. Это развеет нашу скуку.

ТРАКТИРЩИЦА. Вам скучно?

МАРКИЗ. Нет! Но бывают дни...

ТРАКТИРЩИЦА. ...когда нам вместе скучно.

МАРКИЗ. Нет-нет! Вы ошибаетесь, моя дорогая! Но бывают дни...Бог его знает, отчего...

ТРАКТИРЩИЦА. Мой милый, давно хочу вам кое-что сказать. Боюсь только, что огорчу вас...

МАРКИЗ. Вы полагаете, что можете меня огорчить?

ТРАКТИРЩИЦА. Бог свидетель — я не виновата...

ГОЛОС (за сценой). Госпожа!

ТРАКТИРЩИЦА (за сцену). Перестаньте меня дергать! Позовите мужа!

ГОЛОС. Его здесь нет!

ТРАКТИРЩИЦА. Черт побери, так что вам надо?

ГОЛОС. Пришел торговец соломой!

ТРАКТИРЩИЦА. Заплати ему и выгони вон!.. (МАРКИЗУ). Да, маркиз, я не виновата и сама же от этого страдаю. По ночам я твержу себе: разве мой маркиз достоин любви меньше, чем раньше? Разве я могу его в чем-то упрекнуть? Он мне изменяет? Нет. Почему, в таком случае, мое сердце остыло, в то время как его осталось прежним? Я уже не чувствую того беспокойства, когда он подолгу не приходит. И того возбуждения, когда он, наконец, появляется...

МАРКИЗ (радостно). Правда?

ТРАКТИРЩИЦА (прикрывая ладонями глаза). Ах, маркиз, не надо упреков!.. Впрочем, нет, не щадите меня. Я их заслужила... Или мне следовало все от вас скрывать? Ведь изменилась я, а не вы. Я продолжаю испытывать к вам глубокое уважение, но себе лгать не могу. Любовь покинула мое сердце. Страшное открытие, но это правда.

МАРКИЗ (с радостью кидается к ее ногам). Вы прелестны, прелестнейшая из женщин! Вы доставили мне огромную радость! Своей искренностью вы меня превзошли. О, вы неизмеримо выше меня! Я ничтожен в сравнении с вами! Ведь с моим сердцем происходит то же, что и с вашим. Только у меня не хватало смелости вам в этом признаться.

ТРАКТИРЩИЦА. Это правда?

МАРКИЗ. Чистейшая! И мы, наконец, можем поздравить друг друга с тем, что недолговечное и обманчивое чувство, которое нас связывало, умерло в нас одновременно.

ТРАКТИРЩИЦА. В самом деле. Какое было бы несчастье, если бы моя любовь продолжалась, а ваша уже нет.

МАРКИЗ. Никогда вы не казались мне так великолепны, как в эти минуты. Если бы мой опыт не склонял меня к осторожности, я бы сказал, что люблю вас больше, чем когда бы то ни было.

ТРАКТИРЩИЦА. Ну, маркиз, как нам быть?

МАРКИЗ. Мы никогда не огорчали и не обманывали друг друга. Вы можете рассчитывать на полное мое уважение, как и я, полагаю, на ваше. Мы могли бы стать прекрасными друзьями. Я буду растроганным свидетелем ваших побед, а вы — моих. Мы будем помогать друг другу советами в наших любовных интригах. И кто знает, что в конце концов может произойти...

ЖАК. Этого не знает никто.

МАРКИЗ. Вполне возможно, что...

ГОЛОС (за сценой). Жена!

ТРАКТИРЩИЦА (раздраженно, за сцену). Ну чего?

ГОЛОС. Ничего.

ТРАКТИРЩИЦА. Господа, я на минутку! Вот так всегда! Когда этот кабак, наконец, угомонится и постояльцы захрапят, я непременно понадоблюсь своему старику. И сегодня именно он должен прервать нить моего повествования. Этот старый недотепа...

Спускается с подиума.

Пожалейте меня, господа...

3-я сцена.

ГОСПОДИН. С удовольствием вас пожалею, прекраснейшая из трактирщиц, (шлепает ее по заду) и в то же время не могу не отметить, что вы замечательно рассказываете. О! Мне пришла в голову удивительная мысль: что, если бы вашим мужем был не ваш старик, которого вы только что назвали недотепой, а Жак? Интересно, что бы сделал муж — вечный болтун с женой, у которой тоже никогда не закрывается рот?

ЖАК. Сделал бы то, что сделали со мной мои дедушка и бабушка. То были очень строгие люди. Они вставали, одевались, работали, вечером бабушка шила, дедушка читал Библию — и за весь день никто не произносил ни слова!

ГОСПОДИН. А что делал ты?

ЖАК. Бегал по горнице с кляпом во рту!

ТРАКТИРЩИЦА. С кляпом!?

ЖАК. Дедушка любил тишину. Поэтому первые двенадцать лет своей жизни я не расставался с кляпом...

ТРАКТИРЩИЦА (за сцену). Ян!

ГОЛОС (за сценой). Что?

ТРАКТИРЩИЦА. Еще две бутылки! Но не те, что подаем гостям, а те, что в углу, под соломой!

ГОЛОС. Понятно!

ТРАКТИРЩИЦА. Господин Жак, я переменилась к вам. Вы так трогательны! Как только я представила себе, каково бывает, когда очень хочется что-то рассказать, а в это время во рту кляп, я почувствовала к вам необыкновенную любовь. Знаете что, давайте помиримся. (Обнимаются).

Выходит ЯН, ставит на стол две бутылки, открывает их и наливает в три стакана.

Господа, вы никогда не отведаете вина лучше этого!

ЖАК. Хозяйка, вы, наверное, были чертовски привлекательной женщиной.

ГОСПОДИН. Хам! Госпожа трактирщица и сейчас чертовски хороша!

ТРАКТИРЩИЦА. О, разве это сравнить с тем, что было! Видели бы вы меня раньше! Ну, да ладно. Вернемся к госпоже де Ля Поммерей...