Зет - [18]

— Здесь, у себя, мы можем устроить рай, стоит нам всем вместе взяться дружно за дело. Если ты стараешься на работе и у тебя хороший хозяин, какого рожна тебе еще надо?

— Не всегда, вождь, бывает так, как ты говоришь, — осмелился заметить один из новых членов организации, проходивший испытательный срок.

— Заткнись! Прочти сначала хоть несколько книжек, а потом лезь со своими замечаниями, осел неученый. Почитай «Мою борьбу» Гитлера. А кто такой был Гитлер? — спросил он, обращаясь ко всем слушателям.

— Тот, кто пообещал спасти мир, — донесся голос из угла таверны.

— Молодец. Я рад, что вы не забыли моих предыдущих лекций. Итак, Гитлер — это человек, который хотел уничтожить евреев и коммунистов. Стереть их с лица земли. С евреями он успел расправиться. В качестве примера возьмите наш город, Нейтрополь. Перед войной евреи составляли половину его жителей. А сколько их теперь осталось?

— Бакалейщик на том углу.

— Скажи проще, один. Куда девались остальные? Пошли на мыло. Та же участь ждала коммунистов, но Гитлер не успел... В тот год земля слишком резко повернулась, и лед затушил пламя. Ведь Гитлер считал, что земля не круглая и что в ней вырыты ходы, как в каменоломне. Мы живем на самом дне. Мы обжигающее пламя, которое стремится подняться выше. А наверху лед. И вот пламя добралось до степей России, внезапно скованных морозом, и ко льду примерзли ноги гитлеровских солдат. Потом туда приехали коммунисты на санях и стали резать солдат крышками от консервных банок. В плен немцев не брали, хотя это имело смысл. Их убивали, несчастных, беспомощных, неспособных сдвинуться с места. Я могу сказать, что хорошо знал немцев. Вместе с ними я воевал против коммунистов, которые покушались на целостность Греции...

— Опять, вождь, ты увлекаешься теорией! — перебил его один из новичков. — Я хочу выправить себе разрешение на торговлю яйцами. Уже сколько времени я жду его, а ты все речами нас кормишь. Я, пожалуй, выйду из твоей организации. Вступлю в футбольную команду.

— Я хлопочу, хлопочу, — сказал Главнозавр.

— А где мне раздобыть денежки, чтобы расквитаться с Аристидисом? — вздохнул Янгос. — Ах, подлая жизнь, надо же было родиться бедняком... Гонос, налей-ка еще!

— У меня жена совсем больная и не может никак получить пособие на лечение.

— Мерзавцы! — вспылил наконец Главнозавр. — Я стараюсь вас просветить, а вы все пристаете ко мне со своими просьбами. На что вы сами-то годитесь?

— Орудовать дубинкой, — ответил Янгос.

— Ты — возможно. Другие даже на это не способны. Дунь на них, и они рассыплются.

— Это, вождь, с голодухи. Мы собираем повсюду по грошу, по грошику, как собираем корни дикого цикория. Но про цикорий мы по крайней мере знаем, где он растет, а гроши?

— Если власть окажется в наших руках, вам будет море но колено и вы заживете припеваючи.

— А разве сейчас, когда мы подвыпили, нам море не по колено?

— Нет. К сожалению, пока что власть не в наших руках и правят нами продажные шкуры. Гитлер потерпел крах по той же причине: у него были плохие помощники.

— А что мне делать с кучей яиц? Куры у меня каждый день несутся. Можно мне где-нибудь открыть палатку, чтобы сбывать по дешевке яйца?

— Через несколько дней у вас будет работа. Вы должны разогнать народ, который соберется на митинг. Запасетесь камнями, палками, кольями и приметесь за дело. Потом каждый будет награжден по заслугам. Я там буду и прослежу за вами.

И правда, он так и сделал. Он видел сегодня, как Янгос, самый отчаянный из его парней, на своем грузовичке бесстрашно гонял по улицам. А когда Зет ударили по голове, Главнозавр пришел в неописуемый восторг.

— Прежде чем поймать рыбу, ее глушат, — сказал он Генералу, который на этот раз сделал вид, что ничего не слышит.

8

Слегка оглушенный ударом, он поднимался по лестнице. Ранка на виске не кровоточила. Чувствуя головокружение, он держался рукой за лоб, глаза словно заволокло туманом. Ему казалось, что ступеньки пружинят у него под ногами, теряют твердость, становятся резиновыми. Несколько парней поддерживали его; а на втором этаже, когда ему вдруг померещилось, что он взбирается на Голгофу, они подняли его на руки. Это были крепкие парни, из тех, кому принадлежит мир.

Его ударили на глазах у капитана жандармерии, равнодушно наблюдавшего эту сцену, и Зет даже не обернулся, не посмотрел на озверевших хулиганов. Чтобы унизить их, дать им почувствовать собственное ничтожество, он даже не попытался оградить себя от побоев. В руках у одного из них был какой-то тяжелый предмет, камень или кусок железа, и он понял, что именно этим предметом нанесли ему удар.

Зет не пошел сразу в зал, где его давно уже ждал народ. Он направился в соседнюю комнату, где стоял потертый диванчик, и прилег на него. Головокружение не проходило, и ему хотелось прийти немного в себя. Он попросил покараулить у двери, чтобы его никто не беспокоил, и погрузился в забытье.

Перед его затуманенным взором медленно проплывали какие-то картины. На площади, которую он только что пересек, выйдя из гостиницы, расцвели вдруг померанцевые деревья. На маленькой площади стоял запах жженого дерева. По ней ходил старый садовник с допотопным заступом. «Сын мой, не покидай свой сад...»