Зет - [118]

Тем временем на рынок, должно быть, уже привезли рыбу. Он расплатился и вышел из кафе. Днем он не видел больше Янгоса и столкнулся с ним только вечером, когда тот вместе с другими благонадежными гражданами выходил из участка. Он не знает почему, но приказ собраться у «Катакомбы» был отменен Маврулисом и получен новый приказ созвать всех в асфалию. Вечером, сдав дежурство, он заглянул к себе в участок и увидел, что в отделении Главного управления безопасности, расположенном в том же здании, полно народу. Благонадежные граждане не помещались в зале и толпились в коридоре, как в суде во время сенсационного процесса.

До него долетели слова, которыми Маврулис заканчивал свою речь: «Я все сказал, а теперь расходитесь по нескольку человек, не больше, чтобы не бросаться людям в глаза». Он не слышал, чтобы Маврулис говорил: «Цельте в Зет». Об этом он узнал позже от своих коллег. Благонадежные с шумом высыпали в коридор — видно было, что Маврулис здорово распалил их, — и устремились к выходу, увлекая его за собой. Они его не узнали, потому что он был в штатском. В толпе он заметил Янгоса. Он, Мастодонтозавр, поспешил выйти на улицу и направился к «Катакомбе». Возле клуба висело большое объявление, извещавшее сторонников мира о том, что митинг состоится в другом месте. Тут он повстречал Леандроса и Варонароса; с ними был еще какой-то тип. Подойдя к нему, они спросили, куда им теперь идти, то есть где встать на пост, а он ответил, что они больше не нужны и могут отправляться домой. Это было сказано больше для Варонароса, которого он считал тогда левым и опасался, как бы в случае беспорядков его не избили правые. Лишь позже узнал он, что в тот вечер Леандрос привел Варонароса в участок Нижней Тумбы, где, как известно, его, начальника, не было по причине дежурства. Следовательно, как имеют наглость обвинять его в том, будто он «в течение суток, накануне 22 мая, развивал соответствующую деятельность», то есть созывал людей на контрмитинг, когда все эти двадцать четыре часа его не было в участке? Лжет он или нет, нетрудно установить по книгам дежурства Главного управления. Нет, он не видел, как возле «Катакомбы» Янгос сорвал объявление и ударил ногой женщину. Но если бы он даже и видел это, он не мог бы ему помешать и предпринять что-либо, потому что в тот вечер офицеры жандармерии получили категорический приказ никого не задерживать. Таким образом, участникам контрмитинга предоставлялась полная свобода действий.

Он пошел на контрмитинг, подчиняясь соответствующему приказу. Впрочем, там были все, кроме дежурного офицера, сменившего его в Главном управлении. Он не знает, почему его имя не включили в затребованный Следователем список офицеров, находившихся на месте беспорядков. И не понимает, почему скрыли имя еще одного капитана жандармерии, сославшись на то, что «по важной причине имя его должно остаться в тайне». Что замышляли его начальники, почему вели такую игру, он не может сказать. Его огорчает лишь то, что ему по их наущению приходится за всех расплачиваться.

Да, офицеры вели себя на контрмитинге совершенно пассивно. Действовал только Маврулис. Он бегал туда- сюда, указывал террористам на коммунистов, и террористы тут же расправлялись с ними, составлял небольшие отряды и указывал каждому одного коммуниста, которого следовало избить после окончания митинга. Некоторые офицеры утверждают, что покинули место происшествия, пока еще шел митинг, но это наглая ложь, так как согласно уставу ни один офицер не имеет права уйти раньше, чем разойдутся граждане и будет получен приказ Главного управления. Об этом могут дать исчерпывающие сведения начальники отделений Главного управления.

Как только окончилась речь Зет, Префект, чрезвычайно раздраженный, распорядился, чтобы разогнали участников контрмитинга. И полицейские действительно стали очищать площадь. Он, начальник участка, пошел вверх по улице; он тоже призывал людей разойтись. В разговор он ни с кем не вступал, кроме адъютанта Генерала, которого принял за самого Генерала, потому что они очень похожи. Генерал был неподалеку. Нет, с ним он не разговаривал. Ни Янгоса, ни Вангоса он не видел. И не обратил внимания, стоял ли на улице Спандониса грузовичок. Впрочем, зачем ему было смотреть туда, если он был не в курсе дела? Но он был свидетелем всех хулиганских выходок террористов: видел, как они швыряли камни, слышал их ругань. Он даже слышал вполне отчетливо воззвание Зет о том, что жизнь его в опасности.

Когда Зет смертельно ранили, он сам был возле клуба. До него донесся рев грузовичка, он заметил, что один человек стоит в кузове, а другой падает на мостовую, побежал туда, поняв, что произошел несчастный случай, спросил, кто пострадал, и какой-то прохожий ответил: «Расправились с нашим Зет, убили его». Он не стал ничего предпринимать, потому что недалеко от фольксвагена, куда положили раненого, стояли Генерал и Префект. А присутствие начальства согласно уставу лишало его права самостоятельно действовать.

После окончания митинга, примерно в половине одиннадцатого, он сел в свою машину и поехал в участок асфалии, чтобы составить обычное донесение о том, каких коммунистов из своего района он видел на митинге. И там опять он повстречал Янгоса. «Что ты здесь делаешь?» — поинтересовался он. «Я ехал на своем грузовичке и сшиб кого-то, вот меня и задержали да приволокли сюда», — сказал Янгос. В участке сидели также два знакомых ему адвоката. Он зашел в кабинет, на дверях которого было написано «Заместитель начальника участка асфалии», и составил там донесение, а когда хотел уйти — он торопился, потому что у него было назначено свидание с женой, — на пороге столкнулся с Янгосом, который спросил его: «Господин начальник, мой грузовичок зарегистрирован. Так что же, отпустят меня или нет? А если будут держать, то где, здесь или в Управлении уличного движения?» — «Не знаю», — сухо ответил он. Потом вручил свое донесение дежурному офицеру, поспешно спустился по лестнице и покинул участок. То, что он пробыл там всего минут десять, подтверждает один из тех двух адвокатов.