Зеро Варош: первый виток спирали - [74]

В голове Мари, при этих словах, неожиданно мелькнула какая-то яркая картинка. Она явно была весьма неприятной, но девушка не успела сосредоточиться на ней, поскольку та промелькнула слишком быстро, словно резкая, стремительная вспышка.

Джу, тем временем, протестующе замотал головой.

– Я тебя не насиловал! – горячо и порывисто возразил он, – Я ничего такого и не собирался даже! Я же говорю, что думал, что ты не будешь против! Да я даже руки твои не держал!! – глаз его со стороны подбитой скулы болезненно прикрылся, словно парень резко почувствовал, во что ему это вылилось.

Как это ни странно, но его откровенная растерянность и даже какой-то беспомощный испуг от ее реакции заставили Мари поверить его словам. Как-то не было похоже на то, чтобы он издевался над ней. Было больше похоже, что у него, и вправду, практически нет никакого опыта в сексуальных отношениях.

– Но ты вел себя агрессивно, и я испугалась, – уже спокойней ответила Мари, немного выдохнув, – Ты просто поставь себя на мое место… Что бы ты сам-то обо всем подумал?! Представь, что тебя, к примеру, точно также прижал бы к кровати какой-нибудь Джош…

– Блин! – ответил он, поспешно вставая и направляясь в противоположный конец комнаты, – Я же уже сказал, что ничего такого и не собирался…, – голос его вдруг предательски дрогнул, – Просто ты ко мне придираешься… Я думал, что ты… Что я… тебе нравлюсь… В общем…

– Джу, – тихо окликнула его Мари, – Успокойся. Давай, просто поговорим об этом…

Неожиданно ей почему-то стало его жалко. Возможно даже потому, что Джу, который обычно так ловко владеет любой ситуацией, сейчас был больше похож на растерянного, зажатого в угол ребенка.

«Как это ни странно, но мы с ним, действительно, чем-то похожи, – вдруг резко подумалось ей, – Оба ведем себя с людьми как ежи. И оба толком не можем понять, по каким таким неписаным и неизвестным нам правилам эти люди общаются друг с другом в обществе».

Джу лишь порывисто лег на свою кровать и натянул одеяло на голову.

– А о чем тут, вообще, говорить? – пробубнил он оттуда, – Все и так понятно… Я искал ее, искал…

– Но ведь я действительно рада, что нашел! – горячо возразила Мари, тоже поднимаясь с пола и усаживаясь на свою кровать. Слишком сильно приближаться к парню она, все-таки, еще опасалась.

– Просто на самом деле ты бы предпочла, чтобы здесь, вместо меня, был Джесс, – раздраженно фыркнуло на нее одеяло, – Вот с ним бы ты, наверняка, с радостью согласилась!

«Ох, – подумала Мари, – И почему я решила, что у меня будет возможность сделать вид, что я не замечаю его симпатии?».

Одеяло продолжало бубнить ей еще что-то нечленораздельное. А может быть даже уже и не ей.

– Ты как ребенок, – примирительно сказала Мари, стараясь, чтобы голос ее прозвучал мягко, – Ничего ведь страшного не случилось… Давай, правда, просто обо всем поговорим… Джу?…

Одеяло снова начало сабвуферно бубнить что-то в ответ, из чего Мари смогла разобрать только что-то вроде: «Могу и вовсе уйти…».

«Вот здорово! – подумала девушка с неожиданно нахлынувшей на сердце тоской, – После этой фразы я вовсе не удивлюсь, если утром его и след простынет…».

Побубнив еще немного, одеяло успокоилось и постепенно затихло. И Мари не знала, уснул ли Джу или просто лежит там и о чем-то думает. Сама же она еще довольно долго не могла успокоиться. Ее рука болезненно ныла, а в ответ ей тоска грызла сердце. Ну вот и все, он обиделся, хотя вообще-то, по идее, должна была обидеться она. И ничего тут уже не поделать. Мозг этого парня устроен как-то шиворот-навыворот, и потому объяснить ему хоть что-то, всегда представляется задачей трудновыполнимой.

Обида в груди Мари уязвлено бурчала: «Ну и пусть идет! Пусть валит! Я-то думала, что он мне друг, а он…». На что досада плаксиво отвечала: «Ага, и буду тут опять одна… Совсем одна в этом дурдоме. Какой бы дурак он ни был, но будет жаль, если он уйдет… Я не хочу быть одна… Так не хочу снова быть здесь одна…». И обида, и досада сошлись в итоге в одном – им обоим было очень плаксиво и грустно. Глаза Мари, против воли, затуманились от слез, и пара слезинок горячо скользнула по щекам вниз. Но Мари лишь инстинктивно прижала ладонь к трясущимся губам. Никто не должен слышать как она плачет. Никто. И уж тем более он…

В голове девушки, тем временем, снова начали мелькать какие-то назойливые, яркие вспышки, связанные с ее прошлым. Однако вспоминать сейчас об изнасиловании ей совсем не хотелось. Она и так уже была расстроена из-за всего, что только что произошло. Поэтому Мари настойчиво гнала от себя эти вспышки, пытаясь хоть как-то успокоиться и уснуть. И, в какой-то момент, ей это практически удалось. Глаза ее начали слипаться, а разум накрыла спасительная волна равнодушия и апатии.

Но, когда Мари уже почти полностью уснула, ей показалось, что кто-то беззвучно подошел к ее кровати и склонился над ней. Как это часто бывает, когда находишься на грани между сном и реальностью, девушка не могла пошевелиться, а лишь с трудом открыла глаза, разлепив тяжелые веки. В склонившемся над ней человеке, Мари неожиданно узнала Джоуи. Заметив, что она на него смотрит, парень вдруг как-то болезненно скривился и тихо прошептал: «Это был не я… Ты же это знаешь… А с Аньей… Я, правда, этого не хотел…».