Зерно граната - [42]

Тут женщина разрыдалась, и речь взял отец.

— Получив третий отказ, царь похитил нас. За пару дней до возвращения сына. Обращались с нами хорошо: кормили царской едой, приносили вино в старых глиняных кувшинах, — его голос надломился, он глубоко вздохнул, чтобы продолжить. — Один из слуг пожалел нас и рассказал о замысле царя. Тот боялся нашего сына и хотел отправить его на смерть. Народ любил нашего мальчика намного больше, чем правителя. Повелитель боялся потерять власть. Молодой слуга сочувствовал нам и решил предупредить. Той же ночью мы с моей любимой решились спасти нашего сына. Мы разбили глиняный горшок и отправились в Аиду. Наш сын был спасен, но как позже выяснилось, ненадолго.

— Я знаю про Геру, — всхлипнула я, у меня также по щекам текли слезы, — если бы я могла помочь…

— Теперь за наше нахождение в Элизиуме сын должен служить Гадесу, — громко шмыгая носом и пытаясь вдохнуть, проговорила мать. — Помоги ему, не насылай на него гнев Темного Бога.

— Я бы никогда… — прошептала я… — Я не хочу причинять вред Танатосу!

Женщина долго смотрела на меня изучающе. Она ничего не говорила, но взгляд выдавал беспокойство. Оно и понятно: то, что я слышала про Богов Олимпа, никак не соответствовало сказанным мною словам.

— Я обещаю, что не причиню ему вреда, — сказала я и твердо посмотрела его матери в глаза. — Он — мой единственный друг здесь. Я не хочу, чтобы с ним что-то случилось.

— Послушай меня, дочка, — женщина тяжело вздохнула, а её взгляд потеплел. Меня удивила такая резкая перемена настроения. Мама Танатоса махнула рукой. — Я уже давно мертва, чтобы бояться вызвать гнев богини своей речью. Послушай меня, посмотри на нас. Мы всю жизнь прожили рука об руку, душа в душу, любя друг друга. Всегда выбирай сердцем, а не долгом. Я была дочерью царя, но не пошла замуж по воле отца, а сбежала… И ни минуты не пожалела об этом. Возможно, позже, когда ты повзрослеешь, юная Богиня, ты поймешь силу слов моих. А когда станешь матерью, разделишь мои тревоги.

Последние слова больно резали по сердцу, напоминая, зачем я здесь. Слезы снова полились из моих глаз. Я просто не могу, не могу позволить себе отказаться от сделки с Деметрой.

— Спасибо вам, — сквозь слезы прошептала я, поднимаясь и направляясь к выходу. — Я сдержу данное вам слово. Родители Танатоса встали, держась за руки, и направились за мной. Я покинула их дом спокойным шагом, но как только я пересекла калитку — бросилась прочь со всех ног.

Глава двенадцатая

Я бежала вдоль тонкой нити леса, стараясь не ступать на поля Элизиума, чтобы не попасть на глаза душам. Они приветствовали меня, низко кланялись, но я не хотела сейчас никого видеть! О чем я думала?! От какого места мне пришла идея согласиться на это? А если Гадес действительно подумает что мне не безразличен Танатос? Что он сделает с ним и его родителями? Древние Боги не щадили никого! Да и за самим Гадесом водится много подобных эпизодов! Так, нужно перевести дух и успокоиться. Нельзя в таком виде появляться во дворце.

— Есения, успокойся! — утешала я сама себе, переводя дыхание от долгого бега, — Ты должна успокоиться и всё обдумать! Ситуация неприятная, но не критичная.

Лучше решать проблемы по мере их поступления! Что мы имеем? Я должна стать женой Гадеса и продержаться в Аиде полгода, тогда Деметра подарит мне шанс снова стать мамой. Я не могу упустить эту возможность! Если я буду думать только об этом, я смогу избегать общества Танатоса и Гадес не подумает…

Танатос… Он понимает меня, заботится. При воспоминании о Боге смерти внутри как будто замурчал маленький котенок и свернулся в клубочек. Он очень милый, он слушает меня, прислушивается к моему мнению… Может просто это из-за того, что он смертный? Вернее был им? Так, Есь, ты опять?

— Ну почему я не могу всё сделать так как надо? — я начала злиться на своё безрассудное поведение и хныкать от бессилия, пытаясь отогнать милый образ Смерти, — Почему другие могут вести себя нормально, а у меня вечно всё, через задницу!

— Не пристало юной богине использовать… такие крепкие выражения, — я услышала бархатистый голос и начала озираться по сторонам. Я его раньше не слышала, — Себе я могу такое позволить, потому что на войне, как на войне. Бог беспорядочной войны — плохой пример, особенно для тебя, сестренка.

Арес?! Отлично! Кто ещё со мной не познакомился? Откуда вы повылазили? Да чтоб вас всех на молекулы разорвало! Страх перетекал в неконтролируемую ярость… Я была настолько зла, что была готова придушить «братца» голыми руками.

— Ты где? — сурово спросила я, нервно вглядываясь в каждую тень, — Выходи, и поговорим нормально! Что за идиотская привычка играть в божественные игры? Я тебе не простая смертная!

И тут меня схватили огромные руки и прижали к себе. Я начала брыкаться и царапаться. Под натиском грубоватой братской ласки, я сопротивлялась, как в последний раз, а эта сволочь только смеялась! Ну я тебе сейчас покажу «братика»! У меня, если что, есть запасные братья! И точного количества их я не знаю, но что-то мне подсказывает, что из можно спокойно собрать маленькую армию.