Зерно граната - [32]

— Может, вот это ожерелье из гранатов? — я показал другу массивное украшение. Под искусственным светом гиад, что освещали сокровищницу, ожерелье переливалось всеми цветами радуги. — Оно отлично подойдет к её кольцу. Кстати, Танатос, ты не помнишь какого цвета глаза у моей жены?

— А её не перевесит? — с подозрением уточнил Бог Смерти, придирчиво разглядывая ожерелье в моей руке. — Мне кажется у нее шея не выдержит твоей… любви. Слыхал я о том, что смертные, Гадес, в последий раз закрывая глаза, вспоминают глаза любимой женщины.

Бог смерти явно наслаждался своим уколом.

— Танатос, она — Богиня, а не какая-то смертная! — произнося последнее слово я скривился. Нет, в смертных были хорошие качества, например способность к вечной любви. но… Но они все равно оставались песком под ногами бессмертных. Слабые, никчемные, ни на что толком не способные, вечно уповающие на божественную милость смертные привлекали богов разве что своей мимолетной красотой. Они жили для того, чтобы боги их заметили и одарили милостью.

На моей руке лежало ожерелье, сверка каменьями. Роскошный подарок, за который сама Афродита отдала бы свое сердце. Да что там Афродита! Афина Паллада не устояла бы перед такой красотой.

— Я абсолютно уверен, что она будет в восторге. К тому же, оно в десятки раз дороже той, что подарил Афродите Арес, когда предлагал помолвку, — усмехнулся я, невольно залюбовавшись подарком.

Теперь скривился Танатос. Он, как и я, не любил Олимпийцев за их продажность. Все в этом мире продается. Даже боги. Просто нужно знать цену.

— Друг мой, не составит ли тебе труда, привести мою жену? — я обратился к Богу Смерти, а на его лице проскользнуло удивление. — Не смотри на меня так! Ты же знаешь, я не привык к этим… этим… расшаркиваниям перед Богинями.

Танатос кивнул и исчез. Ну что ж … Попробуем наладить отношения с женой… Посмотрим, что она скажет и как жадно загорятся ее глаза, при виде этой божественной красоты.

* * *

Цербер остановился на границе красивой, как будто подстриженной поляны, окруженной высокими деревьями. Песель подставил мне лапу, помогая спуститься, а сам отступил в тень деревьев. Небольшой домик приютился по левой стороне золотого пятачка. Как только я ступила на поляну, мне показалось, что я прошла через толщу воды. Я на секунду замерла, дотронувшись рукой до невидимой стены. Зачем это здесь? Словно стихли все звуки, мир дернулся, а я посмотрела на маленький домик.

Мама, — услышала я детский радостный крик и резко развернулась. Ко мне на встречу бежали две крохи, лет шести-пяти не старше. Сердце защемило, а на глаза навернулись слезы… Такие маленькие, такие славные ребятишки.

— Это не мама, — как-то обиженно надулся младший, глядя на меня ясными глазами.

Старший резко остановился и спрятал за спину младшего, во все глаза глядя на меня. Я не решалась подойти к ним, а они боялись сделать шаг ко мне. Не знаю сколько бы мы так простояли, но я додумалась протянуть руку вперед, жестом уверяя малышню, что не причиню вреда.

— Кто ты? Ты — богиня? Что-то случилось с мамой? С папой? — ребенок старался говорить уверенно, но верхняя губа мальчишки задрожала и он сильнее прижал к себе брата. — Отвечай!

Крик ребенка, так похожего на Геракла вывел меня из ступора. Тело снова меня слушалось и я сделала шаг навстречу детям, стараясь их не напугать.

— Я — Персефона, сестра Вашего папы, — сумела я выдавить из себя, а на глаза снова навернулись слезы… Почему так произошло? Почему так несправедливо? Гадес же мог всё исправить! Он мог сжалиться над детьми! — Я пришла узнать, как Вы тут… поживаете…

Я ласково погладила старшего по голове и щелкнула его по носу. Младший тут же завозился и выскользнул из захвата старшего, улыбаясь мне беззубой улыбкой.

— Тетушка! — он по детски радостно бросился ко мне на шею обнимая, как тисками, маленькими ручками. — Ты пришла благословить нас, да? Ты же Богиня?

— Да, мой хороший, — я едва сдерживала слезы и часто-часто заморгала, чтобы не расплакаться при детях. А чтобы голос не выдал меня, перешла на шепот. — Я благословляю, благословляю Вас обоих. Вижу, что у вас все в порядке.

Я по очереди поцеловала в лоб каждого, от чего они слегка засветились, как маленькие ангелы.

— Боги не приходят просто так, — хмуро заключил старший, а его лицо омрачилось тревогой. — Что-то случилось либо с мамой, либо с папой.

Малыш сердито уставился на меня, а я не знала, что ответить ему. Они были мертвы, но почему-то не осознавали это… Где их мать? Я точно помню, что Мегера пала от руки Геракла, защищая детей. Что-то тут не так. Гадес оставил их в неведении. Но почему?

— Персефона, ты можешь кое-что передать папе? — младший смотрел на меня с такой надеждой, что я думала, что со мной случится сердечный приступ. — Я сейчас принесу, подожди!

И младший рванул в сторону дома, а старший внимательно смотрел на меня, а потом выдал с серьезностью, совсем не присущей его годам.

— Они больше никогда не придут, да? — малыш старался держаться, но глаза наполнились слезами, — Они погибли? Или попросту разлюбили нас?

Маленький мальчик сжал кулаки и отвернулся. Последний вопрос он произнес шепотом, а потом беззвучно заплакал. Он все это время держался ради младшего, а теперь позволил себе небольшую слабость. Но как только услышал приближающегося младшего брата тут же вытер глаза рукавом простой рубашки и замер.