Зерно граната - [13]

Кажется, поверил. Еще бы! Тут даже врать не пришлось. Жемчужное небо переливалось маленькими блестками — звездами. Кажется их называли, гиады. Не помню на какой странице того злосчастного курсача, про них было целых две строчки!

Колесница стояла в нескольких шагах от белоснежного мраморного фонтана, выполненного в форме вставшей на дыбы лошади. Вода стекала тонкими струями по гриве, омывая крутые бока скакуна.

От фонтана в разные стороны вели восемь дорожек, вымощенных светлым кирпичом. Одна из них уходила в сторону золотых полей, на которых танцевали и играли красивые девушки, с огромными венками на голове. Другая уходила в темную, таинственную чащу леса, окруженного светлячками. Самая широкая дорога вела к дворцу, а еще две огибали его по разные стороны. Та, на которой стояли мы, вела к переправе Харона, а вот куда ведут еще две я не знала.

— Сумеет ли Воплощения Весны затмить красоту моего дворца? Все это теперь принадлежит тебе, — с гордостью спросил Гадес. В этот момент он был похож коллекционера, демонстрирующего свою коллекцию всем желающим и не очень.

— Не сумеет, но будет стараться, — ответила я, любуясь черным дворцом.

Он был воистину огромен, под стать самомнению хозяина, на которого я бросила мимолетный взгляд. Огромные окна, гостеприимно распахнутые двери и чувство, словно я попала в какую-то таинственную, немного мрачную, но при этом завораживающую сказку. Почему-то никто не выбежал нас встречать, и это удивляло. Так! А где мой большой и пушистый мальчик?

— Где Цербер? — обеспокоенно спросила я, осматриваясь. — Ты обещал, что он будет здесь раньше нас!

Владыка Подземелий удивленно поднял одну бровь, уголок его губ почти дрогнул в улыбке.

— О, мое наивное дитя природы, я сказал, что он будет здесь, — снисходительным тоном пояснил Гадес, улыбаясь каким-то своим мыслям. — Но я не сказал, что он выбежит нас встречать. Пойдем.

Гадес не стал дожидаться меня и направился в сторону открытых дверей. Я упрямо стояла на месте, озираясь и высматривая знакомые моськи. Гадес внезапно остановился.

— Это теперь и твой дом тоже, если что. Пойдем, — нахмурился Гадес, а его голос приобрел угрожающие нотки. — Не жди, он не придет к тебе. Моя собака послушна только мне.

И вот здесь я немного растерялась. А ведь действительно? Это я дома привыкла, что каждого кого поглажу и покормлю автоматически мой. Ладно, зайдем с другой стороны. Не мытьем, так катаньем, дорогой мой … муж!

— Это мне говорит тот, кто только что, несколько мгновений назад, щедро делился своим имуществом, — язвительно заметила я. — Наш дворец, наш фонтан, и пес, тоже наш! Семейный! Так что зови сюда наше семейное достояние!

Я не уверена, что у Богов должна отвисать челюсть, но… Но она отвисла. Гадес сориентировался, но было поздно. Торжествующее выражение лица с моей моськи уже не отодрать.

— Спасибо, братик, — как-то задумчиво произнес Гадес. — Я безмерно счастлив.

— Хорошего Бога «Гадесом» не назовут! — усмехнулась я, понимая, что рискую. Нужно у кого-то осторожно узнать как ведут себя Богини.

Бог Подземного мира тяжело вздохнул, набрал в грудь побольше воздуха и оглушительно свистнул.

Не прошло и пары секунд, как я почувствовала небольшое землетрясение. Через мгновение, из-за угла, по дороге, что огибает замок с левой стороны, неслась огромная туша с тремя счастливейшими мордами.

Пролетев мимо Гадеса, Цербер доскакал до меня и громко плюхнулся рядом, тяжело дыша всеми головами.

— Моя ты морда! — ласково погладила я самую бойкую из голов. — Что «р-р-р-р»? Кто мамина «рыка»? А! И тебя погладить? Иди сюда, мой зайчик! Так, почему у одной головы нос теплый? А ну признавайтесь?

— Я тебе не мешаю? — послышался голос рядом. Я обернулась, чувствуя огромный язык лижет мою коленку.

— Это я не тебе, продолжай, — усмехнулся Гадес, глядя на шарики света, которые парили вокруг меня. — Это я собаке.

— Ну скажи: «Р-р-р! Р-р-ревность!» — с наслаждением чесала я восторженные головы. Ко мне бесцеремонно повернулись огромным задом. Ой! Ай!

Вместо хвоста была огромная, черная змея, которая поползла ко мне гладиться. Я отдернула руку, с ужасом глядя в желтые, змеиные глаза.

— Я вижу с родственниками ты не ладишь, — усмехнулся Гадес, стоя надо мной. — С каких это пор дочь Деметры пугают змеи, с которыми она состоит в тесном родстве?

А вот теперь точно: «Ой!». Меня могли бы и предупредить! Я панически и органически не перевариваю змей!

— Да, мама любит змей, но я — не мать, — выкрутилась я, пока змея обвивалась вокруг моей руки, вызывая внутреннее брезгливое содрогание. Уберите ее от меня! Мамочки! Ой, не могу!

— Странно. Ты поражаешь меня, Пер-се-фо-на, — отчеканил Гадес, слегка прищурив глаза. — Не такой я тебя представлял.

— А какой? — осторожно спросила я, чувствуя, как по спине пробежал холодок. В голове всплыл разговор с Деметрой. «Если он раскусит обман — ты умрёшь…».

— Я не обязан тебе отвечать, — усмехнулся Гадес. — И долго мы еще стоять здесь будем? Для тебя подготовили комнату. У меня много дел, так что если я о тебе случайно забуду на пару сотен лет, ты не обижайся.

— Свято место пусто не бывает, — с улыбкой ответила я. Нет, я, конечно, понимаю, с кем я разговариваю, но пока что я не вижу в нем ничего такого, чтобы меня пугало.