Зерна гранита - [80]

После каждого удара ее спрашивали:

— Где сандинисты?

Она молчала. Следующая голова катилась к ее ногам, и снова следовал тот же вопрос:

— Где сандинисты?

И так было семь раз. Когда был убит последний ее ребенок, она разорвала свою блузку и выкрикнула:

— Здесь они, в моем сердце! Вырвите его и увидите!

Обезумевшая от горя мать собрала семь головок своих детей и запела революционную песню… Когда я смотрел на нее, она была как тень — слабая, с широко открытыми глазами. Я склонился и поцеловал ее руку. А она молча погладила меня по голове.

— Борьба, — говорила между тем Гладис, — научила нас жить. Революция нас разбудила и прогнала кошмарный сон, который мучил нас десятилетиями. Выросли мы сразу. Пойми простую истину — чтобы бороться за свои права, надо бороться против угнетения, за демократию. Истинной мерой свободы женщины является степень ее освобождения. Женщина заняла достойное место в авангарде СФНО, потому что воюет наравне с мужчинами.

Легкая улыбка тронула губы Сайды. Есть такой древнеиндийский афоризм: «Украшением человека является мудрость, украшением мудрости — спокойствие, украшением спокойствия — бесстрашие, украшением бесстрашия — надежность». Это можно сказать о Сайде. В ее улыбке так много очарования. Она сразу привлекает взгляд и внимание всех. Улыбка зажглась и в глазах женщины, затем послышался ее мягкий голос:

— У меня была соседка, у которой было одиннадцать детей. Жила она в бедности. Ее муж был одним из сподвижников Карлоса Фонсеки Амадора. Он редко бывал дома. Она сама воспитывала детей. Я и сейчас не могу себе объяснить, откуда она брала силы преодолевать тысячи трудностей. Научила и детей своих не ныть, стойко переносить невзгоды. Мы даже не узнали, когда и где погиб их отец. Это истинная никарагуанка, которая дает жизнь будущему с оружием в руках и защищает это будущее… А вы видели, как выглядит Никарагуа с высоты? — спросила Сайда. — Это самая красивая земля, какую я знаю. Когда лечу над ней, на месте разрушенных сомосовцами домов представляю себе новые, красивые дома, потонувшие в цветах. Мы очень любим цветы. Строим школы, детские сады, спортивные площадки… И всюду много, много детей.

— Кем бы вы хотели видеть ваших детей?

— У каждого человека в жизни свой путь. Важно пройти его достойно, честно. И гордо! Презираю пресмыкающихся. Люблю орлов. Но думаю, что в предстоящие годы наша страна больше всего будет нуждаться в учителях, архитекторах, врачах, инженерах. Нужды страны определят и профессии наших детей.

Гладис Гомес вмешалась:

— В этом году в нашей стране рекордное число учащихся — около 800 тысяч человек. Это более одной трети всего населения. И столько же взрослых учится на курсах в кварталах и на предприятиях!

— Никарагуа подобна большой шумной школе. Это хороший пример для всей Латинской Америки, — заключила Сайда. — Что может быть лучше этого, если она твоя?!

Сайда права. Страна превратилась в огромную школу. Школу борьбы, жизни, будущего…

10

НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ не писал тебе. Не было свободного времени. Уезжал рано утром, возвращался поздно вечером. Письма отложил на сегодня. Сегодня воскресенье. Если бы был в Болгарии, то, наверное, солнце уже согревало бы меня в Петревене, а здесь долго вертелся в кровати, затем перебрался в качалку на террасе и стал наблюдать, как дышит вулкан Момотомбо, ежеминутно меняя свой облик. То обовьется, как чалмой, сверху донизу собственным дымом и скроется подобно упавшему в озеро облаку, то оголится и от солнечных лучей станет розовым, то нацепит набекрень шапку и утопит ноги в водах озера. Столько перевоплощений, и всего за несколько минут! Можно смотреть так не только часами, а целыми днями и каждый миг открывать что-то новое, интересное. Влево и вправо от вулкана выстроились большие и маленькие возвышения. У каждого из них свое имя и своя история, богатая мифами и легендами, повествующими о разгневавшейся земле. Неповторимая по красоте картина, вероятно, опьянила и Ригоберто Лопеса, побудив его сказать:

«Я считаю, что за эту землю человек и сто раз должен погибнуть, но не позволить затоптать ее грязными сапогами чужеземных пришельцев и пиратов».

Любуясь Момотомбо, я и не заметил, как на террасе появилась Росальба. Очнулся я от ее звонкого смеха.

— О Болгарии думаете? — спросила она меня.

— Нет! О вулканах! Вчера был на вулкане Масая, а отсюда каждое утро и вечер любуюсь Момотомбо. Экскурсовод мне сказал, что в XVIII веке вулкан извергал огнедышащую лаву. Испанцы прозвали эту огненную гору Адом и верили, что в ней кипит расплавленное золото. Узнал, что после 1772 года извержения уменьшились и ослабли, а последнее было в 1941 году. Когда смотришь на вулкан, одна мысль непрерывно сверлит голову — насколько мы беззащитны перед матерью-природой.

— Как муравьи перед людьми, — дополнила она меня.

— Да! Представь себе, что будет с нами, если этот вулкан всего лишь чихнет? Что значит человек перед этим могуществом?!

— Человек — это дорогое детище природы, милый друг. Самое красивое и самое умное ее творение. А сейчас, я надеюсь, ты не откажешься от приглашения женщины прогуляться? Воскресенье богом дано нам для отдыха в прогулок.