Зеркало вод - [60]
— Я так себе представляю эту картину!
— И до чего же все банально, банально, банально! — вдруг произнесла Жюдит патетическим тоном.
— Но это еще не причина, чтобы бросаться на шею Аргентинцу. Что тебе мешает найти себе кого-нибудь дома, в Париже?
— Молодой, холостяк, умный, богатый, знающий толк в любви… Ты прекрасно понимаешь, что если такие мужчины и существуют, то их уже давно прибрали к рукам. А у тебя, Ирен, что-то не ладится. Почему твои романы всегда так недолговечны?
— Не знаю.
— Быть может, ты слишком холодна?
— Возможно.
Туристы жадно впитывали любые впечатления, какие помогали ощутить, что они действительно совершают круиз. Они словно отыскивали картины, — которые смогли бы хранить в своем альбоме воспоминаний. Например, однажды они увидели акулу-молот, она долго плыла рядом с пароходом. В другой раз их сопровождали летающие рыбы. А в одном порту они видели прибитый волной труп кашалота — и не какого-нибудь, а белого кашалота. Вернее, грязно-белого, и все же отрицать невозможно — это был белый цвет со всей его мифической силой.
— «И бог создал больших китов», — сказал актер, подойдя сзади к Ирен, которая рассматривала чудовище. Струйка крови, сочившаяся из тела кашалота, растекалась по воде большим красным пятном.
Молодая женщина вздрогнула и улыбнулась.
— Он дышит! Он дышит! — воскликнула она. — Как это животное называется на вашем языке?
— Balena. А меня зовут Исмаил[29].
— А я думала — Хосе. Так вот, дорогой мой Исмаил, считайте, что вы достигли цели своего путешествия, достигли предела и даже переступили его, потому что перед вами Моби Дик собственной персоной. Да, мсье, этот снежный холм — или, если попытаться быть ближе к реальности, эта куча вонючего сала — демон, из-за которого вы некогда стали подкидышем и сиротой.
— Это верно, он отвратительно пахнет. Но какая эрудиция!
— Мне от этого не легче, как сказал бы капитан Ахав.
— Почему?
— Я умная, а вот Софи красивая. А ум пасует перед лицом красоты.
— Не ревнуйте к Софи. Она очаровательна, и смотреть на нее просто удовольствие…
— И касаться тоже?
— Касаться тоже. Но ее не интересует то, что имеет значение для меня. Например, Моби Дик. Это моя страсть, и меня можно завоевать одним упоминанием этого имени, как сделали вы сейчас.
— Завоевать?
— Я хочу сказать, что мы как бы становимся сообщниками. Разве вы не чувствуете?
— Я ничегошеньки не чувствую, — рассмеялась Ирен. — И потом, от этого кита идет такой скверный запах! Вернемся на наш «Пекод»[30].
Актер обнял ее за плечи, и они ушли.
Впоследствии, вспоминая эти пикировки, предшествовавшие их близости, Ирен сказала ему:
— Я думала, что тебя волнует только политика. Меня удивило, что ты увлекаешься еще и литературой.
— Скорее, цитологией. Не так уж много книг волнует меня. Но «Моби Дик» — из их числа. Потому что его тема безнадежной борьбы со злом, а иной раз и союза с ним — большое искушение для человека, который хочет воздействовать на умы. «Моби Дик» — протест, яростный бунт против человеческого и божественного правопорядка.
— И это тебе по душе?
— В минуты романтических порывов. В остальном я такой же, как все.
Помимо китов, акул и летающих рыб, туристам запомнились скалистые берега, о которые разъяренное море разбивало пенистые волны, вулканические рифы, горячие источники, озера с железистой водой и гейзеры, изрыгающие пар.
— Все это не внушает ни малейшего доверия, — заявил Бернар. — Такое впечатление, что в один прекрасный момент гейзер может выплеснуть струю вам прямо в физиономию.
При этих словах девушки вскрикнули.
— Огонь среди воды — занятная штука, — подхватил Жан-Мари. — Скорее даже, вода над огнем, как в этих гейзерах.
В разговор вмешался профессор:
— Человеки-муравьишки осмелились выстроить тут соборы с тяжелыми скульптурными алтарями, покрыв их золотом, — смехотворная попытка защититься от сил природы, желание утвердить могущество того общества, которое провозглашает себя божественным — наглейшее из всех человеческих притязаний. Достаточно этим великанам — вулканам и гейзерам — повернуться во сне, и не останется ни одного камня, ни одного идола, ни одного из этих муравьишек с их гордыней.
Посреди моря высился вулкан с таким правильным конусом, словно это был вафельный рожок с мороженым. Согласно программе, туристы должны были взобраться на него — пешком или верхом на осле — по длинному серпантину, который вел к вершине. Старый адвокат был в числе тех, кто сел на осла. Когда Ирен и актер, которые предпочли идти пешком, поравнялись с ним, он объяснил:
— Я всегда питал слабость к ослам. Когда я был ребенком, мои родители купили «Pathé baby»[31]. Ни одно изобретение никогда не вызывало во мне такого восторга! Кино только что зарождалось, все им восхищались, и вот это чудо пришло к вам в дом. Из короткометражек, которые я видел, мне больше всего полюбился «Норовистый осел». В этом фильме показывали, как упрямое животное, брыкаясь, сбрасывало на землю каждого, кто пытался его оседлать. Я обожал этого осла. Я требовал, чтобы фильм показывали всем, кто приходил к нам в гости. Какой урок! Вот чем следовало стать в жизни каждому из нас — норовистым ослом. Надо бы послать подальше негодяев, которые пытаются сесть нам на шею, вместо того чтобы подставлять им спину.
Повесть Гренье грустная, лирическая, поэтичная. Повествование строится на полутонах и оттенках, нет резких оценок и острых углов, все как бы подернуто дымкой печальных воспоминаний постаревшего Алексиса.
В сборник входят наиболее интересные повести Р. Гренье, П. Мустье и Р. Фалле, вышедшие в последние годы во Франции. Различные по манере и тематике, эти произведения отражают жизнь современного французского общества, многие проблемы, его волнующие.
ББК 84Р7 Б 88 Художник Ю.Боровицкий Оформление А.Катцов Анатолий Николаевич БУЗУЛУКСКИЙ Время сержанта Николаева: повести, рассказы. — СПб.: Изд-во «Белл», 1994. — 224 с. «Время сержанта Николаева» — книга молодого петербургского автора А. Бузулукского. Название символическое, в чем легко убедиться. В центре повестей и рассказов, представленных в сборнике, — наше Время, со всеми закономерными странностями, плавное и порывистое, мучительное и смешное. ISBN 5-85474-022-2 © А.Бузулукский, 1994. © Ю.Боровицкий, А.Катцов (оформление), 1994.
Карл Штерн живет в Берлине, ему четырнадцать лет, он хорошо учится, но больше всего любит рисовать и мечтает стать художником-иллюстратором. В последний день учебного года на Карла нападают члены банды «Волчья стая», убежденные нацисты из его школы. На дворе 1934 год. Гитлер уже у власти, и то, что Карл – еврей, теперь становится проблемой. В тот же день на вернисаже в галерее отца Карл встречает Макса Шмелинга, живую легенду бокса, «идеального арийца». Макс предлагает Карлу брать у него уроки бокса…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.