Зеркало сновидений - [62]

Дверь открыл уже знакомый старой даме денщик, но она не дала ему даже доложить о себе и сразу же поспешила в гостиную. Племянник Евдокии Петровны уже находился там, но он был не один.

— Я считал и продолжаю считать, что вы недостаточно готовы, — хмуро говорил Ломов баронессе Корф, которая сидела в кресле, чинно сложив руки на коленях, и внимала ему с совершенно невозмутимым видом. — Однако, раз уж у нас нет выбора…

Оборвав себя, он круто развернулся на каблуках в сторону тетушки и уставился на нее с раздраженным видом. В дверном проеме денщик делал отчаянные знаки, которые, очевидно, должны были засвидетельствовать, что он оказался бессилен остановить вторжение Евдокии Петровны. Ломов в раздражении махнул рукой, отпуская его, и денщик скрылся из глаз.

— Добрый вечер, Сережа, — сказала Евдокия Петровна. — Здравствуйте, сударыня. Я пришла, чтобы сказать вам нечто поразительное. — Она перевела дух и выпалила: — Кажется, я только что видела Варвару Дмитриевну.

Глава 28 Завещание

— О нет! — простонал Ломов.

Конечно, он думал о том, что только все начало налаживаться, его соратница настроилась на серьезный лад, перестав отвлекаться на всякие мелочи вроде расследования убийств, — и тут дражайшая тетушка приносит такое известие. Однако его слова прозвучали странно, и Евдокия Петровна посмотрела на него с удивлением.

— Могу ли я спросить, — вмешалась Амалия, — вы видели ее живой?

— О да, — сказала старая дама, энергично кивая, — хотя я поначалу решила, что обозналась или, может быть, что зрение сыграло со мной дурную шутку. Мне доктор предписал носить пенсне, — добавила она, оборачиваясь к племяннику, — и я стала его искать, чтобы убедиться, что вижу именно Варвару Дмитриевну. Но пока я его надевала, ее и след простыл.

Сергей Васильевич дернул челюстью и, заложив руки за спину, подошел к окну. Его душило раздражение, и он едва сдерживался, чтобы не выругаться.

— Должен признаться, — заговорил он, иронически кривя рот, — я не вижу, каким образом ваши сведения могут помочь кому-то отыскать эту даму — даже при условии, что вы не обознались.

— Но я видела ее в «Москве», — сказала Евдокия Петровна.

— Вы хотите сказать, в вашей гостинице? — изумился Сергей Васильевич.

— Да. И по-моему, она тоже там остановилась. Я совершенно точно слышала, как хлопнула дверь, в которую она вошла.

— Мне кажется, — ввернул Сергей Васильевич медовым голосом, одновременно посылая баронессе Корф предостерегающий взгляд, — самое время обрадовать любезного Базиля этой вестью. Уверен, мысленно он уже прикидывал, кому после смерти жены достанутся ее деньги, а тут…

— Сережа! — вскрикнула шокированная тетушка.

— Полагаю, раз Варвара Дмитриевна без труда передвигается по городу, стоит повременить с визитом к ее мужу, — вмешалась Амалия. — Если она не хочет возвращаться домой, — а по-видимому, все так и обстоит, — лучше сначала навестить ее и узнать, чего, собственно, она добивается.

Ломов вздохнул. Он знал, что судьбе сопротивляться бесполезно, а еще что мало какой мужчина может устоять, если против него объединились две женщины.

— Госпожа баронесса, если вы так настаиваете…

— Я думаю, милостивый государь, мы еще успеем обсудить устройство нашего благотворительного вечера, — сказала Амалия спокойно.

— О да, сударыня, — легко согласился Ломов, — самое главное, чтобы благотворительность не пострадала!

— Сергей Васильевич, могу определенно вам это обещать…

— Очень надеюсь, сударыня, очень надеюсь!

Обмениваясь невинными с виду фразами, которые на самом деле являлись довольно-таки свирепыми шутками, особые агенты попрощались, и Амалия вместе с Евдокией Петровной отправилась в гостиницу на углу Невского проспекта и Владимирской улицы, которую предпочитали отечественные путешественники, в то время как заграничные гости останавливались в более помпезных и дорогих «Европейской», «Франции» и «Париже».

— Кажется, она вошла в эту дверь, — промолвила старая дама, озираясь. — Или, может быть, в следующую…

— Вы не видели, в какую именно?

— Нет. Я находилась ближе к лестнице, а тут коридор заворачивает, и… У меня не хватило духу пойти за ней.

Амалия мгновение подумала и двинулась к самой дальней двери в конце коридора. Евдокия Петровна семенила за ней, в ее голубых глазах застыла тревога.

— Вы думаете, госпожа баронесса?..

— Полагаю, она попросила номер, в котором ее меньше всего будут беспокоить, — отозвалась Амалия. — А впрочем, сейчас увидим…

Подняв руку, она громко постучала. Никто не ответил. Амалия постучала еще раз.

— Наверное, она успела уйти, — предположила Евдокия Петровна, часто-часто мигая.

— Нет, — шепнула Амалия, блеснув глазами, — она внутри. Она стоит за дверью, затаив дыхание. Я слышала, как под ее ногой скрипнул пол, когда она шла к двери.

— Что же нам делать? — беспомощно спросила старая дама.

— Полагаю, вам все же придется поставить в известность господина Истрина. Он имеет полное право знать, где находится его жена. Кроме того, есть два человека, которых обвиняют в убийстве. То, что Варвара Дмитриевна жива и здорова, может существенно облегчить их участь.

Говоря о Ларионе и Глаше, Амалия нахмурилась. Она не могла простить себе, что недалекий Семилуцкий вцепился в ее версию и вместо того, чтобы искать факты, а уже затем делать выводы, стал подгонять имеющиеся факты под гипотезу, которую она имела неосторожность высказать. Но само собой Евдокия Петровна понятия не имела обо всех этих нюансах.