Зеркало сновидений - [59]

Амалия замолчала. Александр Панкратович терпеливо ждал.

— Понимаете, — заговорила баронесса Корф, — все должно было закончиться, но раз Варвара Дмитриевна пропала, значит, ничего не закончилось… значит…

— Сны все-таки сбываются, — заметил ее собеседник.

— Они сбываются, потому что им помогают сбыться, — твердо ответила Амалия. — Хотя людям вроде графини Хвостовой будет трудно это объяснить.

Тут Александр Панкратович принял такой задумчивый вид, что Амалия взглянула на него с подозрением.

— Видите ли, госпожа баронесса, — сказал следователь, тщательно подбирая слова, — Кирилл Степанович настроен против огласки того, что его дочь не видела никаких снов… и некоторые его поддержали… Они не хотели бы выставить в смешном свете… м-м… уважаемых людей, которые… Одним словом…

— Послушайте, — сказала Амалия, оправившись от изумления, — но так нельзя! Если преступник одержим идеей скрыть свое первое преступление — убийство Лизы, — он не остановится перед новым преступлением! Когда все вокруг верят в сны, которые сбываются…

— Кстати, странно, что Арсений Васильевич их видит в таком количестве, — проворчал Александр Панкратович. — Должно быть, у него нервы порядком расстроены. Признаюсь вам, сударыня, я поначалу предполагал, что он вообще все выдумывает. Однако после того, как я с ним побеседовал… одним словом, он не произвел на меня впечатления человека, который лжет.

— Не пытайтесь уклониться от темы, — сухо сказала Амалия. — Люди должны знать, что сны — уловка, которую использовал преступник. Иначе у него будет соблазн повторить преступление — ведь он уверен, что все спишут на судьбу, на мистику и не знаю что еще.

— Сударыня, если Варвара Дмитриевна уже мертва, никакая огласка ей не поможет. Кроме того, вы можете не беспокоиться: преступник от меня не уйдет.

— В самом деле?

— Да, — серьезно промолвил гость, поднимаясь с места. — Более того, могу вам обещать, что он будет арестован сегодня же, максимум — завтра.

Амалию так и подмывало напомнить Александру Панкратовичу пословицу «обещанного три года ждут», но она решила, что ни к чему восстанавливать его против себя. Когда круг подозреваемых ограничен, полицейская машина и в самом деле умеет действовать быстро и эффективно, и на прощание баронесса Корф вполне искренне пожелала своему посетителю успеха. Конечно, ей было немного досадно, что отныне ей придется наблюдать за расследованием издали, а не участвовать в нем непосредственно, но по большому счету она желала только одного — чтобы преступник был задержан. Теперь, когда она сама передала Семилуцкому все козыри, ей оставалось только одно — ждать.

Глава 27 Известия

— Арестовали! Ах! Ах!

Елена Ивановна была взбудоражена как никогда. Новость, которую горничная Соня сообщила ее служанке, а та — своей госпоже, сразила рыжую говорунью подобно молнии.

— Быть не может!

— Сударыня, я клянусь!

— Да как же так?

— Да вот так! Пришел этот следователь, на моль похожий, и говорит: у меня, мол, все доказательства, вы арестованы!

Справедливости ради, Александр Панкратович вовсе не походил на моль, но Елена Ивановна, само собой, не обратила на преувеличение никакого внимания.

— Ах, боже мой! Что же теперь будет?

Тут в голову ей пришла другая мысль.

— А Варвару Дмитриевну, получается, тоже убили?

— Ничего не известно, сударыня. Ищут, ищут ее, бедняжечку, не могут нигде найти.

— Да они не там ее ищут, — отмахнулась Елена Ивановна, — в воде надо смотреть! Нева, Фонтанка, каналы…

— Так ведь я слышала, что полиция всех утопленниц проверяет. Только ведь это смотря как она утопла. Может много времени пройти, прежде чем она всплывет. А иные как пропадут, так с концами…

Елена Ивановна попыталась представить себе Варвару Дмитриевну в виде утопленницы и содрогнулась.

— И, как назло, Порфирия нет! — сказала она вслух. — Что за несчастье…

Ей немедленно хотелось поделиться с кем-нибудь тем, что она услышала, и, вспомнив, что Евдокия Петровна еще не уехала из Петербурга, она воспрянула духом.

— Вот что: я сейчас напишу записку, а ты ее отнесешь… Тут недалеко.

И через полчаса Евдокия Петровна уже сидела в гостиной у Елены Ивановны. Дамы пили чай — точнее, пила в основном гостья, потому что хозяйка забрасывала ее словами, не умолкая ни на мгновение.

— Вы только учтите, что я сама еще не до конца во всем разобралась, — тарахтела Елена Ивановна. — Наташа мне пересказала то, что слышала Соня, но вы же знаете: горничные народ бестолковый, на них ни в чем нельзя положиться. Я бы Порфирия послала все разузнать хорошенько, но он на службе. Поразительные люди эти мужчины — вечно на службе, когда они тебе нужны…

— Вы бы и сами могли поехать к Левашовым и все разузнать, — заметила Евдокия Петровна, и, как оказалось, зря.

— Чтобы меня приняли за сплетницу? — замахала руками хозяйка дома. — Нет уж!

По правде говоря, она недолюбливала Наталью Андреевну, которая как-то отказалась ее принять, и у Елены Ивановны не было никакого желания нарываться на отказ снова. Вообще, по ее мнению, госпожа Левашова была гордячка и «себе на уме», хотя сама Елена Ивановна затруднилась бы объяснить, какой именно смысл вкладывает в это выражение.