Зеркало ночи - [21]
Матвей вспомнил о чае и залпом выпил всю чашку – горло пересохло.
– Я налью еще, – улыбнулась Ядвига Витольдокна.
Они долго сидели молча. Наконец старуха тихо сказала:
– А теперь, уважаемый Матвей, расскажите, что случилось у вас. Я так понимаю, что эта милая девушка вас покинула? Я давно ее не вижу.
– Да что теперь говорить, – пробормотал Матвей растерянно.
– Надо, надо говорить. Было бы кому слушать. А я готова слушать вас долго. Я терпеливая и всему знаю цену, поверьте.
– Я верю вам, Ядвига Витольдовна, – вдруг вырвалось у Матвея.
И он рассказывал до темноты.
– Да ты никак не поднялся еще? – с удивлением и укором сказал дядя Коля, когда в восемь утра заспанный Матвей под лай Карата открыл дверь.
Дядя Коля был трезв и чист, серьезен и даже немного торжествен – так показалось Матвею, когда он пропускал его в дом. Гость по-хозяйски уселся за столом, зачем-то постучал по полу, будто пробуя его крепким сапогом.
– Седай, – пригласил Матвея. – И слухай, дело серьезное.
Поскольку все действительно серьезные дела для Матвея миновали, он не торопясь ополоснул лицо из рукомойника, отпустил Карата побегать, поставил на плиту чайник и только после этого сел напротив дяди Коли. Тот ждал со значительным видом. Матвей закурил.
– Ну, дядь Коль, давай, чего у тебя стряслось с утра пораньше?
– Вот сам и рассуди, – начал он вдруг горячо, – место у нас глухое, народу, считай, нет никого. Зимой, конечно. Так?
– Ну, так, так, – улыбнулся Матвей.
– Руки у тебя с головой, то есть, значит, по технической части ты соображаешь. Теперь смотри сам – обстановка напряженная, не ровен час – жахнет, и поминай как звали.
– Это ты о чем?
– О положении в мире, – весомо сказал дядя Коля.
Матвей засмеялся.
– Ты чего, дядь Коль, предлагаешь над нашей Березовкой систему противоракетной обороны соорудить?
– Не шуткуй, – строго оборвал его дядя Коля. – Ты вникни, а там уж посмеемся. От напряженной обстановки – общее расстройство нервов. Как говорится, ни сна, ни отдыха. Опять же – пенсия. Восемьдесят шесть рублев – не разбежишься. У тебя побольше, но тоже через край-то не переливается…
– Мне хватает…
– Хвата-ает! – издевательски протянул дядя Коля. – То-то твоя молодуха сбежала! Но это я так, к слову, – осторожно поправился он. – А суть такая, что пора начинать.
– Чего начинать? – давя смех, спросил Матвей.
– Экий ты, парень, бестолковый! – рассердился старик. – Я уж тебе все по косточкам разложил, а ты все чевокаешь!
– Да ты говори прямо!
– Куда прямей-то! Аппарат пора ставить – ясное ж дело! Не на продажу – этого ни-ни, я себе не враг, но для души-то – одна прямая польза. Дешевле – раз, место наше одинокое – два, успокоение нервам – три, ну и так далее. У меня чего-то не выходит, а у тебя технические руки, у тебя пойдет!
– Самогонку, что ли, гнать? – наконец понял Матвей.
– Для общего блага, – торжественно сказал дядя Коля.
– Не-е, дядя Коля, ты меня в такие истории не втравляй.
– От-т чудак-человек! – Да кто ж в нашей глухомани нюхать будет! У нас участкового когда надо – не дозовешься, а чтоб он сам прибыл – я такого за тридцать лет не помню.
– Да зачем тебе самогон?
– Говорю ведь – восемьдесят шесть рублей! По нынешним временам это ж не деньги, а один намек.
– Дядь Коль, тебе восьмой десяток, пора и бросить пить-то.
– Бро-осить? – возмутился старик. – Да с чем я останусь тогда?
– То есть?
– Вот тебе и то есть! До моих лет доживешь – тогда поймешь. Мне жизни осталось – может, год, может, три, а может, и до субботы не дотяну. Это ж понимать надо! Ты-то мужик молодой, тебе еще бабу подавай, а я? Мне чего ждать, каких таких радостей? А как выпью – так я сам себе хозяин. Захочу – и будет мне двадцать. Думаешь, чего я пою-то, чего играю ночь за полночь? Это ж я дружков своих созываю. Иду по улице, будто в 27-м году, и жду – сейчас вот оттуда Митька Савелов выскочит, а с того проулка – Петька да Гришка Ковалевы, и уж на всю ночь гульба! У околицы уже девчата хороводятся, Сенька-гармонист с тальяночкой своей…
Дядя Коля вдруг замолчал, и Матвей увидел, как перед счастливыми его глазами побежали, побежали живые картинки – и лица, и слова, и песни, и еще много другого, уже ставшего небылицей, пылью, уже развеянного временем и только малыми песчинками застрявшего в памяти старика. «А почему, собственно, малыми?» – спросил себя Матвей. Старик сохранил все, и нужен только легкий толчок, чтобы всплыло оно нерушимым и живым.
А старик сгорбился, ушел в память, и вдруг Матвей увидел на его щеке медленную тягучую слезу.
«Ну что тут сделаешь, придется с утра начинать», – вздохнул малопьющий Матвей и полез искать бутылку.
Оба быстро опьянели. Дядя Коля обнимал Матвея, тыкаясь в бороду, а тот, фальшивя, терзал гитарные струны и печальным речитативом тянул одну из песен, услышанных от Милы:
И в Коломенском осень…
Подобны бесплодным колосьям Завитушки барокко, стремясь перейти в рококо.
– Нет! – кричал дядя Коля. – Это не наша песня! Она не зовет! Давай нашу:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Раздражение группы нейронов, названных «Узлом К», приводит к тому, что силы организма удесятеряются. Но почему же препараты, снимающие раздражение с «Узла К», не действуют на буйнопомешанных? Сотрудники исследовательской лаборатории не могут дать на этот вопрос никакого ответа, и только у Виктора Николаевича есть интересная гипотеза.
Первоначальный вариант рассказа был издан в 1962 году под названием «Х=».
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.