Зеркало Медузы - [49]

Внезапно лучи вечернего солнца осветили осколок, и он заметил в нем зеленоватый оттенок. Его сердце подскочило от радости. Это был берилл или какой-то другой полудрагоценный камень. Он присмотрелся к кусочку камня. Солнце уже опускалось к римским холмам, но света хватало. Он снова заметил зеленоватый оттенок. Во рту так пересохло, что Челлини едва мог дышать. Он схватил ложку и прижал ее к осколку. Раздался приятный треск, и когда Бенвенуто сунул ложку в карман, на подоконнике осталось лишь пятно безвредной пыли.

Он опустился на пол, радуясь тому, что нечестность ювелира избавила его от страданий. Очевидно, для выполнения деликатного поручения Ланди получил от герцога алмаз. Но он оставил драгоценный камень себе, подумав, что для такого дела сгодится и дешевый берилл.

Если Бенвенуто и ждал для бегства какого-то знака свыше, то это был как раз тот самый случай. От него решили избавиться, замаскировав убийство под естественную смерть. Он знал, что враги не успокоятся. Челлини перевернул влажный матрац и вытащил из него длинную веревку, сделанную из обрывков тряпок. С ее помощью он планировал спуститься с крепостной стены. Будь у него время, он удлинил бы ее и дождался безлунной ночи. Но теперь его надежды на папскую амнистию исчезли, а попытка убийства запустила план в действие. Когда колокол на башне возвестил о наступлении полуночи, он ложкой поддел расшатанные гвозди, снял дверь с петель и тихо прокрался мимо комнаты тюремщика. Тот благословил его громким храпом.

Через несколько минут Бенвенуто взобрался на парапет замка Сант-Анджело. Весь Рим раскинулся перед ним. Полагаясь на защиту ночи и силу, сохранившуюся в его истощенном теле, он закрепил веревку и спустил вниз свободный конец. Короткая лента из тряпок заканчивалась высоко над землей. Тем не менее он начал осторожно спускаться по ней.

Глава 14

Понедельник выдался холодным и серым. Съев горячий завтрак, доставленный в номер, Дэвид сложил документы в сумку и отправился пешком в библиотеку «Лоренциана». Он все еще хотел быть первым посетителем, вошедшим сегодня в ее двери.

Иногда Флоренция, с ее старыми зданиями, нависающими над улицами, площадями и вездесущими толпами туристов, выглядит непривлекательным городом. Но когда пронизывающий ветер заставляет людей склонять головы вниз, когда пыль и мусор летят по мостовой, закручиваясь в вихри, городская атмосфера кажется особенно зловещей. На виа Проконсул он прошел мимо Барджелло — дворца, где когда-то размещался городской магистрат. В окнах башни здесь веками вешали преступников, и если они оказывались иностранцами, их тела затем отдавали для изучения студентам-медикам или таким «анатомам», как Леонардо да Винчи.

У ворот Барджелло несколько жуликов играли в наперстки и кости. Дэвид инстинктивно прижал сумку к телу. Италия славилась не только величайшими мастерами всех времен, но и самыми искусными ворами-карманниками. На улицах царил утренний час пик. Рядом по мостовой с грохотом мчались машины. Мотороллеры проносились со свистом, как шершни. Отпрыгнув от очередного мотоцикла, он заметил пешехода, идущего за ним, — фигуру в шляпе с опушенными полями. Как только Дэвид обернулся, человек сунул под мышку свернутую в трубку газету и быстро направился к ближайшей беседке. Как раз в этот момент в потоке транспорта возник разрыв, и Дэвид, не мешкая, перебежал через улицу.

Впереди появился Дуомо — розовый купол кафедрального собора Санта Мария дель Фьоре. Когда в 1420-х годах строители возвели его крест, городской муниципалитет издал закон, запрещавший новым зданиям превосходить собор в высоту. Построенный по проекту Брунеллески, купол стал чудом инженерного искусства. Он поднимался вверх на триста футов и занимал такую площадь, что, по словам архитектора Альберти, мог вместить в свою тень всех жителей Тосканы. Марк Твен писал, что купол походил на привязанный аэростат, парящий над великим городом.

Подъехал автобус, и навстречу Дэвиду хлынула группа туристов. Он оказался среди людей, готовивших видеокамеры и фотоаппараты. Выбираясь из толпы, он снова заметил фигуру в надвинутой шляпе. Этот странный человек тут же скрылся из виду. Впрочем, Дэвид мог и ошибаться. Инцидент у ледового катка в Эванстоне породил в нем небольшую паранойю.

Проходя через площадь, он увидел не такой большой, но тем не менее пленительный купол старой церкви Сан-Лоренцо. Как и при каждом крупном строительстве во Флоренции, от архитектора требовали, чтобы здание было «piu bello che si puo», — то есть «таким красивым, как только возможно». Это условие отцы города пронесли сквозь века Ренессанса, и оно находило беспрецедентное воплощение в замечательных шедеврах зодчества. Угловой камень Сан-Лоренцо — самой древней церкви Флоренции — заложили в 393 году. Здание веками перестраивалось и расширялось, пока не стало монастырским комплексом, включавшим в себя старую ризницу Брунеллески, новую ризницу Микеланджело, усыпальницы Медичи и всемирно известную библиотеку «Лоренциана», которая располагалась в примыкавшем крыле. Именно туда и направлялся Дэвид.

Все строения выглядели снаружи строго и мрачно. Стены были сделаны из темного камня, который на местном тосканском диалекте назывался «pietra serena». В теплое время года монастырский двор утопал в цветах и зеленой листве, но сейчас тут властвовала бесплодная сухость. Шаги Дэвида отдавались эхом на безлюдной мощеной площадке. Стая грязно-серых голубей вспорхнула при его приближении. Несмотря на шум хлопавших крыльев, он уловил скрип туфель, донесшийся из боковой галереи. Дэвид присел на корточки, притворившись, что завязывает шнурок. Поскрипывание прекратилось. Когда он встал и пошел дальше, шаги за его спиной возобновились. Быстро обернувшись, он увидел лишь пожилую матрону, упорно скоблившую оконную раму. Какое-то время Дэвид настороженно всматривался в затемненную галерею с изогнутыми арками и укромными уголками. Оттуда никто не выходил.