Зеркало Медузы - [115]

— Значит, вы, как и я, интересуетесь Ренессансом? — спросил профессор, когда Сант-Анджело переступил порог.

Он держал в руке автобиографию Челлини — оригинальное издание, подготовленное в 1728 году Антонио Коччи.

— У вас имеются переводы этой книги на шести языках! Рядом я вижу его трактаты по скульптуре и обработке золотых изделий. Судя по всему, вы восхищаетесь Челлини не меньше меня.

— Наверное, вы правы.

— Тогда вам известно, что он был не только великим скульптором и ювелиром, но и мастером оккультизма. Помните его рассказ о вызванных демонах в Колизее?

— Я думаю, он просто прихвастнул.

Майнц решительно покачал головой.

— Нет, вы не правы. Это не хвастовство. Более того, я убежден, что он описал свои опыты не полностью. В начале шестнадцатого века говорить о подобных вещах было очень опасно. Поэтому Челлини утаил часть истины. Но я надеюсь, что однажды узнаю его историю до самого конца.

Профессор бережно поставил книгу на полку. Он с восторгом осмотрел пятиугольное помещение, в котором книжные шкафы из вишневого дерева чередовались с высокими зеркалами от пола до потолка.

— Я начинаю завидовать вам. Мне бы такое гнездышко.

Он снял шинель и аккуратно сложил ее на кресле. Его белая рубашка прилипла к телу от пота.

— Дома, чтобы обрести покой и тишину, мне приходится работать в кладовой.

Он прошел вдоль шкафов, нежно прикасаясь пальцами к книгам. Тематика коллекции варьировалась от стрегерии до астрологии, от нумерологии до некромантии. Профессор восторженно кивал головой. Выражение его лица говорило, что теперь он был полностью доволен. Майнц провел рукой по краю письменного стола, на котором стоял позолоченный бюст Данте. Голова древнего поэта была увенчана серебряным венком. Сант-Анджело старательно отводил взгляд в сторону, чтобы не привлекать к нему внимание профессора.

— Я сожалею, что мой итальянский язык несовершенен, — посетовал Майнц. — Бесконечное очарование «Божественной комедии» остается недоступным для меня.

— Мне очень жаль. Мир не знал другого такого поэта.

— Вы говорите эти слова по зову крови, не так ли? — со смехом спросил профессор. — Судя по вашей фамилии, вы итальянец. Тем не менее ваша семья веками жила во Франции. Почему?

Сант-Анджело пожал плечами.

— Это старая история.

Профессор скептически посмотрел на него, затем подошел к своему портфелю и расстегнул кожаный ремень.

— Старые истории являются моей специальностью.

Покопавшись внутри, он вытащил пачку бумаг.

— На прошлой неделе мы получили интересную информацию из Национального архива.

Чтобы освободить достаточно места, он передвинул бюст Данте на край стола, едва не сбросив с него венок.

— Я сам делал снимки. Думаю, вы найдете их интересными.

Это были фотографии рисунков и рукописных страниц, написанных на итальянском языке.

— Снимки сделаны с оригинальных рисунков и записей, подготовленных для Наполеона. Слова срисованы со стен камеры в замке Сан-Лео — старой тюрьмы, расположенной неподалеку от Рима. Естественно, я тоже съездил туда, но там ничего не сохранилось. Нам приходится полагаться на эти копии.

Внезапно Сант-Анджело понял, почему нацисты приехали в замок Пердю.

— Я полагаю, вы можете догадаться, кто был узником той камеры, — сказал Майнц.

— Граф Калиостро.

Он уже не видел смысла разыгрывать из себя простака. Сами слова, сопровождаемые египетскими символами, были пустой тарабарщиной. Однако в нескольких фразах упоминался Сант-Анджело и Потерянный замок. Замок Пердю. Старый шарлатан воздержался от признания своего поражения, но оставил достаточно откровенные намеки. С таким же успехом он мог бы предоставить нацистам дорожную карту.

— Теперь вы должны понять, почему мы бросились сломя голову по этому следу. Рейхсфюрер Гиммлер питает огромный интерес к тайному знанию. Во всех частях света мы ищем артефакты, словно трюфели.

Профессор похрюкал, как свинья.

Сант-Анджело знал о пристрастиях нацистов. В качестве символа своей власти они использовали свастику — древний санскритский знак мира. Но их перевернутая свастика превратилась в нечто другое.

— Граф Калиостро был мастером египетских масонских лож, — с холодной улыбкой произнес Майнц. — Судя по документам, он хорошо знал вашего предка. Лично я не назвал бы их друзьями. Скорее они соперничали друг с другом, как два равных по силе профессионала. Вы согласны с моим мнением?

Маркиз хотел возразить, что профессор излишне преувеличивал способности Калиостро. Но в конечном счете он решил промолчать.

— Во всяком случае, Калиостро считал, что замок Пердю хранит могущественные секреты, — продолжил Майнц.

— Если это так, то они еще не раскрыты, — ответил Сант-Анджело.

Он попытался перевести разговор на другую тему, однако заметил, что профессор отвлекся. Майнц к чему-то прислушивался, насторожившись, как охотничий пес. Маркиз вдруг услышал странный звук — низкий гул двигателей небольшого самолета.

— Летит! — сказал профессор, торопливо выходя на балкон. — Он летит!

«Кто летит?» — с удивлением подумал Сант-Анджело. Сумерки сгущались, и далеко на западе маркиз увидел красные огни на крыльях самолета, направлявшегося к замку. Казалось, он возник из заходящего солнца. Самолет начал снижаться, пролетев чуть выше линии хребта. Теперь Сант-Анджело понимал, почему солдаты повалили дубы. Деревья могли бы помешать посадке. Внизу на лугу он увидел бронированные машины, которые были расставлены в две параллельные линии. Их фары отмечали границы импровизированной взлетно-посадочной полосы. В промежутках между машинами стояли солдаты, державшие в руках фонари и флаги.