Зеркало иллюзий - [23]

— Сев, сзади! – ее предупреждение запоздало на пару болезненных тычков по ребрам, а она сама – лишь на два этих слова.

Рыжая плакса – рыжая кошка – прыгнула сверху на того, кто случился ближе (это был Блэк) и вцепилась ему в волосы.

Блэк старался отодрать ее от себя – не драться же с девчонкой! – но не мог заставить выпустить из рук еще недавно уложенные волосок к волоску длинные черные пряди. А она зато пиналась! А еще она царапалась и даже пыталась кусаться! Она полностью блокировала второго противника, так что на долю Снейпа остался только задавака–Поттер.

Блэк, стиснув запястья сумасшедшей девчонки, заставил‑таки ее разжать пальцы, обхватил, прижимая руки, развернул спиной к себе, повалил на скамью…

И тогда Лили, зажмурившись, отчаянно завизжала.

Блэк отпрянул от нее, точно от пожарной сирены, Поттер, оглушенный, ослабил хватку, Снейп вывернулся, но подняться на ноги не успел.

Снаружи дернули ручку и сразу же заколотили в дверь:

— Что случилось? Откройте немедленно!

Пухленький повернул задвижку, и в раме открытой двери нарисовался старшекурсник. У Лили и Блэка перехватило дыхание – хотя и по разным причинам. Старшекурсник был прекрасен, как античный бог, и еще с порога уточнил свои полномочия:

— Я староста! Что здесь происходит? Почему у вас заперто?

Хотя в купе набилось целых шесть человек, божество обращалось преимущественно к Блэку.

— А он переодевался, — заявил Поттер, указывая на Снейпа, единственного в форменной мантии.

Снейп демонстративно одернул на себе форму и поправил воротничок.

— А почему это надо делать, сидя на полу? Блэк?!

— Сириус! – возмутилась белобрысая девица, заглядывая в купе из‑за плеча своего кавалера.

— Я при чем? – огрызнулся Блэк. Он кое‑как пригладил волосы и скроил хорошую мину… ну, не слишком хорошую мину – при плохой игре. Из рук вон плохой – но формально придраться к нему было трудно. Зато к двум другим…

Взгляд старосты сверху вниз обдавал леденящим холодом:

— Я хотел бы услышать объяснения.

А что они могли объяснить? Поттер, отдышавшись, ухватился обеими руками за края сидений, но забыл, что собирался встать; Снейп стоял перед ним на коленях, делая вид, что это не он только что пытался вытрясти из Поттера душу. Растерянная физиономии Поттера пошла красными пятнами: он безуспешно придумывал подходящее оправдание. Снейп благоразумно не оборачивался, но его спина была не менее выразительна.

И в этот момент…

Лили, поджав для убедительности ноги, визгливым девчачьим голосом выкрикнула:

— Крыса! Здесь крыса!! Мальчики ловят крысу!

— Какую крысу?! – блондинка, перешагнувшая было вслед за приятелем порожек купе, шустро отскочила обратно в коридор.

— Обыкновенную. Здоровенную! Она убежала под то сиденье. Я боюсь крыс!

— Откуда здесь крыса? – усомнился блюститель порядка.

— Может быть, кто‑то вез ее с собой, а она от него убежала? – предположил молчавший до того кареглазый шатен.

— А это что? – староста ткнул пальцем в царапину на щеке Блэка. – Тоже крыса?

Блэк замялся, покосившись на рыжую амазонку. Рыжая вдохновенно вмешалась:

— Конечно, крыса! Огромная, облезлая… Наверное, мутант! Он ее почти поймал, а она ему лапой как даст! И вырвалась…

Красивое лицо Блэка исказила гримаса – от улыбки, которую он изо всех сил старался удержать за сцепленными зубами. Справившись с собой, Сириус потер царапину и вдруг спросил:

— Вы не могли бы посмотреть под сиденьем, сэр, она все еще там или убежала?

Интонации были настолько же безупречны, насколько заразительны. И снова Лили подхватила, умоляюще глядя на старшего:

— Пожалуйста! Я боюсь.

Брезгливое выражение на лице старосты наводило на мысль, что он крыс тоже… недолюбливает.

— А самим не посмотреть?

Поттер снизу буркнул:

— Я смотрел. Я туда лазал. Там темно. Не видно. Посветить бы… чем‑нибудь.

Староста нравоучительно заметил:

— Для этого совершенно необязательно ползать под сиденьями. Достаточно элементарного заклинания. АК… – и подавился, живо представив, как огромная, облезлая, грязная, и – не приведи Мерлин! – заразная крыса влетает прямо в его объятья, да еще на глазах наблюдавшей из коридора хорошенькой спутницы…

Метнув в Сириуса уничтожающий взгляд, он скомандовал парочке на полу “Брысь!”, грациозно опустился на одно колено, потом – на оба… И все шестеро в купе сохраняли безукоризненно серьезные физиономии и благоговейное молчание, пока белокурый красавчик высвечивал темные углы Люмосом под неразборчивое бормотание, которое определенно не было пожеланиями здоровья, счастья и долгой жизни.

Когда он выполз обратно – волосы лезут в глаза, правый рукав мантии оторочен хлопьями пыли – отряхнулся, прочихался и распрямился – сердце зашлось у всей шестерки. Староста еще раз придирчиво оглядел компанию, выискивая малейшие признаки того, что его сознательно выставили дураком (дольше всех его взгляд задержался на девочке – на ее чистых и честных зеленых глазах, исключающих всякую мысль о дурацких розыгрышах), официально сообщил:

— Проверено, крыс нет, – и хлопнул дверью, не дослушав Лилиного:

— Спасибо!

Шестеро не двигались долгие пять минут. Не глядели друг на друга. Прислушивались – не то к шорохам из коридора, не то каждый к себе. Потом пухленький Петтигрю, сидевший как раз со стороны замка, осторожно приоткрыл дверь и выглянул. Снова прикрыл, не на задвижку, но плотно. И – проговорил, копируя Блэковские интонации: “Вы не могли бы посмотреть под сиденьем, сэр?..”