Зеркало, или Снова Воланд - [33]

Выплеснув и растратив поток словесной и физической энергии, оскорбленная женщина, продолжая рыдать, направилась к плачущей дочке, посылая проклятия в адрес внезапно ставшего неверным, а оттого и ненавистного мужа.

— Будь ты проклят, бессовестный!.. Теперь-то уж понятно, чему такие, как ты, своих партийцев научат… Спасибо, что глаза наивной дуре открыл… Но ты, развратник, запомни — я с тобой больше жить не собираюсь, можешь к своей секретутке убираться… И многое, многое другое в том же роде.

Все происшедшее для Шумилова было словно кошмарный сон. Как внезапный и бешеный порыв ветра, как цунами, как страшное и разрушительное землетрясение. Точнее сказать, семьетрясение. Буквально несколько минут назад ничто не предвещало этой ужасной бури. И вот тебе на… Все разом полетело к чертовой матери. В одно мгновение его благополучная семейная жизнь рухнула и рассыпалась, как призрачный воздушный замок, как легкий карточный домик. Как же все глупо получилось…

Страшный, просто непереносимый стыд перед женой, мучительные угрызения совести, неописуемое сожаление за допущенное легкомыслие и многое другое отчаянно метались сейчас у него в голове. Все так плохо получилось, что даже и представить себе невозможно… Он почувствовал неприятную тяжесть в животе и ощутил, как все прямо заныло у него внутри.

«Черт возьми! Что же теперь делать? Неужели же ничего нельзя поправить?.. Нет, после такого никакое примирение, конечно, уже невозможно, — он выхватил сигарету из почти уже опустевшей пачки и трясущимися руками кое-как прикурил. — Он ведь, конечно же, не хотел и не предполагал наступления таких… просто катастрофических последствий. В один момент оказались зачеркнутыми почти десять лет, наверное, неплохой семейной жизни. Десять лет и всего каких-то пять минут… Несоизмеримые отрезки времени! Вот уж поистине капля дегтя в бочке меда. Ну, что же теперь делать? Это просто ужасно».

До него только теперь начал доходить истинный смысл произошедшего, и от этого стало ужасно плохо. Ноги стали как ватные, а от слабости во всем теле даже голова закружилась. «Лучше бы уж умереть!.. Сразу, внезапно и моментально, чтобы раз и навсегда избавиться от стыда и позора. С какой физиономией теперь детям и родственникам придется в глаза смотреть? А как все на работе объяснить? Да и имеет ли он теперь моральное право занимать эту ответственную должность?»

Валерий Иванович уронил взгляд под ноги, где на паркетном полу беспорядочно валялись осколки разбитого в суматохе зеркала. Осколки предмета, подарившего чудесное прозрение и в то же время ставшего невольной причиной его погибели. Как в жизни все связано, как все тесно переплетено. Какая тонкая, просто невидимая нить порой отделяет одно от другого, черное от белого, а праздник с воодушевлением от тяжкого горя. Наверное, все же не зря из глубины столетий дошли до нас такие простые и знакомые каждому слова: «От сумы да от тюрьмы не зарекайся!»

Часть вторая

Как светел день, а ночь темна,

В их смене маятник движенья;

Две стороны, а суть одна —

Простое жизни продолженье

Глава СЕДЬМАЯ Кто бы это мог быть?

От рук жены и нервного возбуждения лицо Шумилова просто горело. Выкурив незаметно одну и явно не накурившись, он тут же выхватил из пачки вторую сигарету и, немного помяв ее, спешно прикурил. Руки его дрожали. Форточка окна была полностью открыта, но дым не успевал так быстро выходить наружу и висел в замкнутом кухонном пространстве слоями, как легкий туман над низиной. Ни плача дочки, ни каких-либо иных шорохов сейчас слышно не было, но время от времени Валерий Иванович чутко вслушивался в окружающую тишину, бросая опасливые взгляды на дверь. Он ничуть не желал и даже боялся продолжения столь постыдного скандала. Но вокруг все безмолвствовало… Тогда он достал веник с совком и, стараясь как можно меньше шуметь, собрал осколки своего необычного приобретения, волею случая ставшего теперь обыкновенными и уже не нужными остатками чего-то целого, высыпав их затем аккуратно в мусорное ведро.

Смешанные чувства переполняли его душу. Что и говорить! Ведь, с одной стороны, этот таинственный предмет неожиданно подарил ему столько полезной информации, а с другой стороны… в мгновение ока перечеркнул всю его многолетнюю семейную жизнь…

— Конечно, глупо было бы винить этот бездушный предмет — зеркало за то, что произошло. Несомненно, первопричина была в нем самом. Ведь уже давно и мудро подмечено, что нечего на зеркало пенять, коль у самого рожа кривая… И правильно! Ну кто тянул за язык? А на что надеялся? Все на тот же русский авось? — вздохнул он сокрушенно, укладывая на стол осиротевшую подставку. — Ну что мешало пойти за стенку, в другое помещение? Там хоть запор имеется… Закрылся бы себе, да и смотрел сколько душе угодно. Так нет же… Ох, уж эта глупая людская самонадеянность! Уж скольких она в жизни уму-разуму пыталась учить, и все бесполезно… Ну попутал однажды черт, и, кажется, что еще надо, шевели мозгами, кретин, делай нужные выводы! Ну что вы, куда там!.. Сам, как кролик в пасть удаву, полез, — закрутил он досадливо взъерошенной головой. — Так тебе и надо, осел ты баранович!.. Всякую бдительность потерял, и вот, получай наказание… Ну и что теперь дальше прикажешь делать? А? Ведь нельзя же завтра утром жене заявить, что все ей только приснилось, а так на самом деле ничего и не произошло?.. А крик, а шум какой получился? Соседи, наверное, с ума посходили. Уж слышали все наверняка… Позор! Какой позор, честное слово, — вздохнул он нервно и глубоко. — Ну захочешь, нарочно вряд ли придумаешь, как все мерзко и гадко получилось! Взять и самому себе такую свинью подложить!.. Хорошо, что еще никто из соседей на шум не явился и в дверь не позвонил, а то бы можно было совсем со стыда сгореть… В общем, кошмар, да и только!