Зеркало и свет - [297]
Они переписывают мою жизнь, думает он. Представляют так, будто моя покорность была внешней, что все эти годы я тайно искал сближения с врагами Генриха, такими как его дочь, якобы моя невеста. Быть может, мне следовало говорить ему о Марии правду. Однако сейчас я ее пощажу. Я не могу помочь собственной дочери, могу помочь лишь дочери короля.
«Господу ведомо также, сколько усилий и трудов я положил, исполняя свой долг. Ибо будь в моей власти и во власти Божьей дать Вашему Величеству вечную юность и процветание, Бог свидетель, я бы это сделал. Будь в моей власти дать Вашему Величеству такое богатство, чтобы Вы могли обогатить всех, помоги мне Христос, я бы это сделал. Будь в моей власти дать Вашему Величеству такую мощь, чтобы весь мир Вам покорился, видит Бог, я бы это сделал».
Он думает, десять лет мою душу давили и плющили, пока она не стала тоньше бумаги. Генрих молол и молол меня в жерновах своих желаний, а теперь я истерся в пыль и больше ему не гожусь, я прах на ветру. Государи ненавидят тех, перед кем они в долгу.
«Ибо Ваше Величество были ко мне исключительно щедры, более как родной отец (не в обиду Вашему Величеству), нежели как господин».
Некоторые отцовские угрозы до сих пор звенят в ушах. Я тебя в порошок сотру, я тебя по мостовой размажу, я тебя на следующей неделе в землю вколочу.
«Душу мою, тело и имение я предал в руки Вашего Величества…»
Что ж, Генриху это известно. У меня нет ничего, что бы я получил не от него. И мне не на что уповать, кроме как на его милость и Божью.
«Сэр, о Вашем благе я пекся, прилагая все свои способности, силы и разумение, невзирая на лица (за исключением Вашего Величества)… но в том, что я умышленно причинил кому обиду или несправедливость, Господь свидетель, меня никто обвинить не может…»
Не только государи лишены благодарности. Скольких он обогатил, скольких устроил на доходные посты – все это теперь работает против него, поскольку неоплатные услуги разъедают душу. Люди не хотят жить под бременем обязательств. Они предпочтут стать лжесвидетелями, продать своих друзей.
Брат Мартин говорит, когда думаешь о смерти, отбрось страх. Но, быть может, этот совет легче принять, если думаешь умереть в своей постели под бормотание священника над ухом. Гардинер будет выдвигать обвинения в ереси и сожжет его, если сможет. Он знает, как это бывает: сырые дрова, слабый ветер, все лондонские псы скулят от запаха.
Король может даровать ему топор. Это лучшее, на что можно надеяться, если только… Всегда есть это «если только». Эразм говорит: «Никто не должен отчаиваться, доколе дышит».
Он заканчивает:
«Писано дрожащей рукой и скорбным сердцем Вашего несчастнейшего подданного, смиреннейшего слуги и узника сего числа в субботу в Вашем Лондонском Тауэре».
Посыпает чернила песком. Тут уж приходится лгать. Рука у него почти не дрожит, но сердце и впрямь скорбное, это правда. Он сидит, приложив руку к груди, легонько ее трет.
– Кристоф, неси ужин. Что у меня сегодня?
– Слава богу! Я уж боялся, у вас аппетит пропал. У нас клубника со сливками. И еще итальянские купцы прислали вам сыр вместе с выражением сочувствия.
Купец Антонио Бонвизи слал Томасу Мору еду, приправленную душистыми пряностями. Однако Мор отодвигал все и говорил слуге:
– Джон, можешь раздобыть мне молочный пудинг?
Герцога Урбинского, Федериго да Монтефельтро, как-то спросили, что нужно, чтобы управлять государством. «Essere umano», – ответил тот. Быть человеком. Интересно, отвечает ли Генрих этому требованию.
Ответа на письмо нет. Во всяком случае, прямого. Допросы начинаются рано, на летней заре, и продолжаются в полуденный зной, когда в свете из окна пляшут пылинки. Иногда все проходит чинно и деловито, иногда превращается в обмен оскорблениями. Как и Фицуильям, Зовите-меня не может смотреть ему в лицо. Говорит: «он сделал то», «он сделал се», будто Томаса Эссекса здесь нет. Когда Гардинер удостаивает их своим присутствием, то держится строго, сухо, рассудительно, прячет злорадное предвкушение, которое наверняка испытывает.
Писарю Гвину раз или два удается проскользнуть на допросы. Норфолк не замечает – простой писарь не заслуживает герцогского внимания, пока в чем-нибудь не провинится. Писарь забавляет его – узника – тем, что возводит очи горе или кривит рот, мол, ну и бред же я должен записывать. Наконец Рич взрывается:
– Меня не устраивает этот писарь. Он постоянно глядит на арестанта!
– Вы тоже постоянно на меня глядите, – говорит он. – Меня не устраиваете вы, Ричард Рич. Вы говорите так, будто я был изменником все те годы, что вы меня знали. Где были ваши свидетельства до сего дня? Вывалились через дыру в кармане?
Рич говорит:
– Непросто обвинить человека, стоящего так близко к трону. Я искал руководства. Молился.
– И ваши молитвы были услышаны?
– О да, – холодно отвечает Рич.
Гвин снова безропотно забирает перья и перочинные ножи, однако в дверях оборачивается. Входит другой писарь и долго не может разобраться, как продолжать, пока Норфолк не рявкает: «Начинай как угодно!» Так тянутся часы, размеченные колоколами церкви Святого Петра в Оковах и церквей за стеной. Вопросы такие же абсурдные, как в первый день, а картина его жизни все так же далека от реальности, какой он ее видит. В зеркале чужое лицо, глаза скошены, рот раззявлен. Лорд Монтегю, и Эксетер, и Николас Кэрью испытывали то же отстранение от себя, а до них Норрис и Джордж Болейн. Монтегю сказал: «Всех, кого король создает, он затем уничтожает». С какой стати Кромвелю быть исключением?
Генрих VIII Тюдор, король Англии, потратил долгие годы, чтобы покорить Анну Болейн, порвал с католической церковью, пошел на интриги, подлости и преступления ради женитьбы на ней.Но страсть мужчины преходяща, а Анна так и не сумела подарить Генриху и Англии долгожданного наследника. Более того, острый ум супруги раздражает тщеславного Генриха, а ее независимость в решениях отвращает от трона многих старых друзей монарха.Могущественный придворный Томас Кромвель, один из самых умных, подлых и беспринципных людей своей эпохи, намерен исполнить приказ Генриха и любой ценой избавиться от Анны.
Англия, двадцатые годы шестнадцатого столетия. Страна на грани бедствия: если Генрих VIII умрет, не оставив наследника, неизбежна гражданская война. На сцену выступает Томас Кромвель, сын кузнеца-дебошира, политический гений, чьи орудия — подкуп, угрозы и лесть. Его цель — преобразовать Англию сообразно своей воле и желаниям короля, которому он преданно служит.В своем неподражаемом стиле Хилари Мантел показывает общество на переломе истории, общество, в котором каждый с отвагой и страстью идет навстречу своей судьбе.
«Сердце бури» – это первый исторический роман прославленной Хилари Мантел, автора знаменитой трилогии о Томасе Кромвеле («Вулфхолл», «Введите обвиняемых», «Зеркало и свет»), две книги которой получили Букеровскую премию. Роман, значительно опередивший свое время и увидевший свет лишь через несколько десятилетий после написания. Впервые в истории английской литературы Французская революция масштабно показана не глазами ее врагов и жертв, а глазами тех, кто ее творил и был впоследствии пожран ими же разбуженным зверем,◦– пламенных трибунов Максимилиана Робеспьера, Жоржа Жака Дантона и Камиля Демулена… «Я стала писательницей исключительно потому, что упустила шанс стать историком… Я должна была рассказать себе историю Французской революции, однако не с точки зрения ее врагов, а с точки зрения тех, кто ее совершил.
В новой редакции – продолжение «Вулфхолла», одного из самых знаменитых британских романов нового века, «лучшего Букеровского лауреата за много лет» (Scotsman). Более того, вторая книга также получила Букера – случай беспрецедентный за всю историю премии. А в марте 2020 года наконец вышел заключительный роман трилогии – «Зеркало и свет». Мантел «воссоздала самый важный период новой английской истории: величайший английский прозаик современности оживляет известнейшие эпизоды из прошлого Англии», говорил председатель Букеровского жюри сэр Питер Стотард.
Хилари Мантел, дважды лауреат Букеровской премии за 2009 и 2012 годы за романы о Томасе Кромвеле «Вулфхолл» и «Внесите тела», получившая в 2013 году орден Британской империи за литературные заслуги.Сонный, странный, почти ирреальный городок 1950-х, затерянный где-то среди болот и вересковых пустошей овеянного легендами севера Англии.Здесь начинается поразительная история двух людей — и одного… пришельца из иных, неведомых миров.Но кто же он — тот, кто называет себя Фладдом?Ангел, ниспосланный небесами, дабы спасти священника, утратившего веру, и молоденькую монахиню, страдающую от одиночества и непонимания среди мелких интриг провинциального монастыря?Демон ада, пришедший, чтобы изощренно искушать и губить души?Или таинственный игрок, наслаждающийся игрой, ставки в которой высоки, а правила понятны лишь ему одному?
«Этажом выше» Хилари Мантел — рассказ с «чертовщиной», что не редкость в историях из жизни «маленьких людей». Перевод Е. Доброхотовой-Майковой.
О жизни одного из ближайших сподвижников даря Ивана Грозного, видного государственного деятеля XVI–XVII вв. Б. Я. Бельского рассказывает новый роман писателя-историка Г. Ананьева.
Когда весной 1666 года в деревне Им в графстве Дербишир начинается эпидемия чумы, ее жители принимают мужественное решение изолировать себя от внешнего мира, чтобы страшная болезнь не перекинулась на соседние деревни и города. Анна Фрит, молодая вдова и мать двоих детей, — главная героиня романа, из уст которой мы узнаем о событиях того страшного года.
Историческая повесть о великом русском изобретателе Ползунове.
Немецкий писатель Теодор Крёгер (настоящее имя Бернхард Альтшвагер) был признанным писателем и членом Имперской писательской печатной палаты в Берлине, в 1941 году переехал по состоянию здоровья сначала в Австрию, а в 1946 году в Швейцарию.Он описал свой жизненный опыт в нескольких произведениях. Самого большого успеха Крёгер достиг своим романом «Забытая деревня. Четыре года в Сибири» (первое издание в 1934 году, последнее в 1981 году), где в форме романа, переработав свою биографию, описал от первого лица, как он после начала Первой мировой войны пытался сбежать из России в Германию, был арестован по подозрению в шпионаже и выслан в местечко Никитино по ту сторону железнодорожной станции Ивдель в Сибири.
«Страницы прожитого и пережитого» — так назвал свою книгу Назир Сафаров. И это действительно страницы человеческой жизни, трудной, порой невыносимо грудной, но яркой, полной страстного желания открыть народу путь к свету и счастью.Писатель рассказывает о себе, о своих сверстниках, о людях, которых встретил на пути борьбы. Участник восстания 1916 года в Джизаке, свидетель событий, ознаменовавших рождение нового мира на Востоке, Назир Сафаров правдиво передает атмосферу тех суровых и героических лет, через судьбу мальчика и судьбу его близких показывает формирование нового человека — человека советской эпохи.«Страницы прожитого и пережитого» удостоены республиканской премии имени Хамзы как лучшее произведение узбекской прозы 1968 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.
Юкио Мисима — самый знаменитый и читаемый в мире японский писатель. Прославился он в равной степени как своими произведениями во всех мыслимых жанрах (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и экстравагантным стилем жизни и смерти (харакири после неудачной попытки монархического переворота). В романе «Жизнь на продажу» молодой служащий рекламной фирмы Ханио Ямада после неудачной попытки самоубийства помещает в газете объявление: «Продам жизнь. Можете использовать меня по своему усмотрению. Конфиденциальность гарантирована».
Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления.
Случайно разбитый стакан с вашим любимым напитком в баре, последний поезд, ушедший у вас из-под носа, найденный на улице лотерейный билет с невероятным выигрышем… Что если все случайности, происходящие в вашей жизни, кем-то подстроены? Что если «совпадений» просто не существует, а судьбы всех людей на земле находятся под жестким контролем неведомой организации? И что может случиться, если кто-то осмелится бросить этой организации вызов во имя любви и свободы?.. Увлекательный, непредсказуемый роман молодого израильского писателя Йоава Блума, ставший бестселлером во многих странах, теперь приходит и к российским читателям. Впервые на русском!