Зеркало для слепого - [141]
— Спасибо, — поняв, что затронутая тема не нравится Абдулло Рахимовичу, поблагодарил Родик. — Отдельное спасибо за экскурсию на Нурек. Очень красиво. Величественно.
— Самая высокая плотина в мире. А город там какой красивый! Вы знаете, что вовчики пытались ее взорвать? Погибли бы все. Там воды — миллиарды кубометров. Вот какие они. Им на Республику наплевать. Не может быть им пощады. Недавно в Ленинском районе убили наших товарищей, над телами глумились. Они ведь концлагеря создали. Пытали. Даже женщин и детей. Знаете, они беременным женщинам животы вскрывали и плод выдирали на глазах их мужей. Уши и носы отрезали, глаза выкалывали. Людей живьем закапывали. Кожу с живых сдирали. Зверства эти на кино снимали. У нас есть эти материалы. Фашисты такого не делали. Звери… Шакалы.
— Ужас. Таджики, я считал, на такое не способны. Мирный, добрый народ.
— Это не таджики. Это выродки. Я вам копии с их видео дам. В Москве посмотрите. Может быть, кому-нибудь из руководства покажете, а то у вас там не все понимают. Колеблются. Идет разговор о пересмотре наших хороших отношений. Придумали какое-то таджикское правительство в изгнании. Борис Николаевич с этими подонками общается. Газеты ваши демократами их называют. Пусть посмотрят на зверства этих «демократов» исламисткого толка. Мы не против ислама. Мы против тех, кто свою пакость исламом прикрывает.
— Да-а-а. Сложно все. Мне тоже даже из Душанбе все в ином свете виделось. А в Москве информации вообще очень мало. Пресса у нас теперь свободная. Дал денег — напишут что хочешь. На них вообще не стоит обращать внимания. Съемки я посмотрю. На телевидении покажу, у меня там приятели работают — порядочные и честные люди.
— Хоп. Пора нам искать место для ночлега.
— Можно вернуться туда, где мы уже ночевали? Тут вроде не очень далеко.
— Нельзя. Больше одного раза на одном месте нельзя. Опасно. Поедем в другой район.
Ночь Родик снова провел на столах, с той лишь разницей, что на этот раз в комнате разместились много людей. В небольшом здании, служившем когда-то то ли школой, то ли клубом, других свободных комнат не нашлось. Не зная об этом, Родик потыкался в несколько дверей, надеясь обнаружить более уютную «спальню», но одни двери были заперты, а за другими царил страшный хаос, созданный нагромождением предметов самого различного назначения.
Перед тем как лечь спать, соорудили дастархон и, беседуя ни о чем, под холодную баранину с лепешками выпили почти ящик «арака руси»[75] душанбинского розлива.
Поэтому, или от усталости, заснули быстро. Проснулся Родик от острой боли в голове. Вероятно, во сне он ударился обо что-то тем самым местом, куда попала фаната. Он перевернулся на живот и постарался опять заснуть. Однако это не получилось. Неприятные запахи давно немытых мужских тел, водочного перегара, портящихся продуктов, усиленные духотой, раздражали. Не хватало воздуха из-за появившихся симптомов клаустрофобии, вызванных отсутствием каких-либо признаков света. Довершали все многоголосый храп и невозможность определить время. Родик слез со столов и на ощупь двинулся в том направлении, где, по его расчетам, находился выход. Несколько раз он натыкался на какие-то предметы, но, наконец, нащупал стену и по ней дошел до двери. В коридоре было душно, но дышать стало легче. В дальнем конце что-то мерцало. Родик пошел туда и увидел на стульях мужчин с автоматами. Приглядевшись, в одном из них узнал Салима.
— Спим на посту? — полушутя спросил Родик. — Как дела?
— Нормально, муаллим. Что не спите?
— Душно в комнате. Здесь лучше дышится.
— Присаживайтесь, — уступая свой стул, предложил Салим. — Слышал о происшествии. Как ваше здоровье?
— Шишка на голове побаливает, а так все в порядке.
— Вас Аллах сберег. Это гармские вовчики. У афганцев таких гранат уже давно нет. Старые образцы.
— Откуда здесь афганцы?
— Граница рядом. Да и не граница это. Все туда-сюда ходят. Афганские военные очень часто. Они для этого специально целую дивизию на границе держат. Зайдут, убьют, уйдут. Тут еще цену на хлеб почти в восемь раз увеличили. Люди к вовчикам потянулись. Те муку стали раздавать. Может, кого и наняли. Теперь за буханку надо почти двести рублей платить. Таких денег ни у кого нет. Да и вообще денег в кишлаках нет. Вот людей вовчики и подбивают. Может, думали, что в машине амак или кто-то из гостей едет.
— Может… Светать должно, — посмотрев на часы, заметил Родик. — С вашей светомаскировкой счет времени потерял. Пойду на свежий воздух.
Родик направился было к входной двери, но Салим остановил его:
— Муаллим, не надо идти на улицу. Я принесу вам воды, и вы умоетесь здесь. Вы правы, окна уже можно открыть. Вам будет светло и приятно.
— Тут умываться негде. Все удобства там, на улице. Я вчера вечером ими пользовался, — возразил Родик.
— Вчера можно. Сегодня опасно. Все уже знают, что мы здесь. Амак велел вас беречь. Достаточно вчерашнею происшествия. Хочатхона за этой дверью, а умываться будем в том углу. Мы все обустроили. Я пойду за водой и полотенцем.
Родик открыл дверь и увидел импровизированный туалет, состоящий из двух ведер: пустого и наполненного водой, на поверхности которого плавал ковшик. Несложную восточную логику такого туалета Родик осознал сразу и живо представил, что здесь будет, когда все проснутся. Он несказанно обрадовался тому, что стал первым посетителем.
Эта книга о судьбе тех, кто не носил малиновых пиджаков, но тоже жил и выживал в эпоху перестройки. Главный герой, пытающийся приспособиться к новой стране, находит в себе силы подниматься после многочисленных провалов, банкротств и разочарований. Но можно ли выстоять после предательства того, кому доверял как себе? Книга Бориса Пугачева об эпохе, которую все чаще вспоминают с ностальгией. А это чувство — лучшее лекарство от сегодняшней действительности.
Эта книга — настоящая сага о времени, которое определило нас сегодняшних. Восьмидесятые… Эпоха предчувствия. Главный герой бросает успешную карьеру ученого и начинает вести двойную жизнь.Предательство и любовь, первые сделки и аферы, криминал и сражения без правил. Тогда начиналась совершенно новая жизнь. В истории героя каждый увидит что-то свое. Невероятно, но это было со всеми нами.
Бывший научный работник, а ныне преуспевающий бизнесмен Родик получает неожиданное предложение от загадочного незнакомца: вступить в тайную организацию, от действий которой зависит настоящее и будущее России, Европы, а возможно и всего мира. Всесильная Комиссия, в которую входят многие публичные лица и даже главы государств, помогает герою достичь еще больших успехов в бизнесе, но взамен требует все более напряженной и опасной работы на благо неведомой Цели. Удастся ли Родику понять, в чем смысл загадочной игры? И найдет ли он силы не оступиться, балансируя на грани увлекательной авантюры и сопряженного с серьезными опасностями таинственного задания?
Роман «Конец века в Бухаресте» румынского писателя и общественного деятеля Иона Марина Садовяну (1893—1964), мастера социально-психологической прозы, повествует о жизни румынского общества в последнем десятилетии XIX века.
Начинается прозаическая книга поэта Вадима Сикорского повестью «Фигура» — произведением оригинальным, драматически напряженным, правдивым. Главная мысль романа «Швейцарец» — невозможность герметически замкнутого счастья. Цикл рассказов отличается острой сюжетностью и в то же время глубокой поэтичностью. Опыт и глаз поэта чувствуются здесь и в эмоциональной приподнятости тона, и в точности наблюдений.
В книгу включены две повести — «Горы высокие...» никарагуанского автора Омара Кабесаса и «День из ее жизни» сальвадорского писателя Манлио Аргеты. Обе повести посвящены освободительной борьбе народов Центральной Америки против сил империализма и реакции. Живым и красочным языком авторы рисуют впечатляющие образы борцов за правое дело свободы. Книга предназначается для широкого круга читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти дневники раскрывают сложный внутренний мир двадцатилетнего талантливого студента одного из азербайджанских государственных вузов, который, выиграв стипендию от госдепартамента США, получает возможность проучиться в американском колледже. После первого семестра он замечает, что учёба в Америке меняет его взгляды на мир, его отношение к своей стране и её людям. Теперь, вкусив красивую жизнь стипендиата и став новым человеком, он должен сделать выбор, от которого зависит его будущее.
Писатель Дмитрий Быков демонстрирует итоги своего нового литературного эксперимента, жертвой которого на этот раз становится повесть «Голубая чашка» Аркадия Гайдара. Дмитрий Быков дал в сторону, конечно, от колеи. Впрочем, жертва не должна быть в обиде. Скорее, могла бы быть даже благодарна: сделано с душой. И только для читателей «Русского пионера». Автору этих строк всегда нравился рассказ Гайдара «Голубая чашка», но ему было ужасно интересно узнать, что происходит в тот августовский день, когда герой рассказа с шестилетней дочерью Светланой отправился из дома куда глаза глядят.