Зеркало Деметры - [21]

. Слон…

Кацеленбоген. Да, да. Я уже пятьдесят лет Слон. Никаких рискованных фокусов в твоем духе. Пройти Окно, поговорить с кем надо, и назад. Прикрытие у тебя, полагаю, будет…

Сумароков. Будет. Я сейчас же займусь связью.

Кацеленбоген. Отлично. Ну, легенда все равно понадобится, это мы разработаем, когда я посмотрю вашу базу данных…

Ковальский. Так. А задание?

Стюарт. Слон, но вторым пойду я!.. А что касаемо задания… Первое: выяснить причину гибели «Нейтрона». Окончательно: кто, что, зачем. Второе – просто собрать впечатления. Для нас будет ценной любая мелочь. И третье – узнать что-то о политической ситуации там, внутри. Кто за контакт, кто изоляционисты, с кем те и другие связаны… Впрочем, третье – это уже, строго говоря, не для тебя… Борислав, не обижайся, но я скажу серьезно. Здесь ты сработал отлично. И на Гиганде ты работал отлично, я в курсе. Но за Окном ты будешь не Прогрессором, а курьером. Дойти туда. Поговорить с Линденгардом, или кто там еще найдет нужным тебя встретить. И – назад с отчетом. Ты меня понимаешь?

Дружинин. Конечно, понимаю. Как ты мог сомневаться.

Стюарт. Ох, не успокаивает меня это… Ладно. Ты, по крайней мере, уже в курсе дела, не придется расширять круг… И… Знаешь, что еще…

Дружинин. Я тебя слушаю.

Стюарт. Борислав, ты шесть лет проработал на Гиганде. У тебя привычные профессиональные шаблоны… да как у всех у нас, чего там. Мы привыкли иметь дело с цивилизациями, которые стоят на линии прогресса заметно ниже нас. Я знаю, теоретик может тут насыпать тысячу возражений – но на самом деле это так, и это отражается на всем. На том, как мы ставим задачи, на способах разговора с людьми, на наших страхах… Я не предлагаю тебе все это преодолевать за Окном. Не надо. Скорее всего, твои профессиональные навыки там вполне пригодятся. Но… Когда ты столкнешься с чем-то серьезным – отбрось их. Я не знаю, что это будет. Но я уверен: может возникнуть ситуация, когда твои принесенные с Гиганды привычки начнут мешать. Когда твой способ видеть вещи… станет ненадежным. И вот тогда тебе придется вспомнить, что люди Рейха – не наши младшие братья, не дети, не ученики… Строго говоря, они вообще не объекты. Они просто нам равны. Во всем. Это очень необычная ситуация для контактера, а тем более для Прогрессора, но – будь к ней готов. Да и всем пора готовиться, я бы сказал…

Дружинин. Спасибо, Джеймс. Я тебя понял.

Стюарт. Да… И надо поспешать, вообще-то. Как только в большом КОМКОНе поймут, в чем дело, здесь начнется татаро-монгольское нашествие. Хорошо бы нам успеть что-то сделать до этого… Антон Павлович, я вас очень прошу, позаботьтесь о связи.

Сумароков. Да… Я постараюсь наладить канал немедленно. То есть сразу, как только мы разойдемся.

Ковальский. Намек, да?.. Ну что, у нас еще остались срочные вопросы?..

10 сентября 61 года Нового Рейха Межзвёздная станция «Ётунхейм»

Межзвёздная станция «Ётунхейм» висела в пустоте в самой глубине галактического рукава Стрельца. Звездой, в секторе которой она находилась, был белый карлик, прозванный местными жителями попросту Кнебель, то есть Затычка. Астрономы уверяли, что несколько миллионов лет назад эта звезда была красным гигантом. Сейчас планеты Кнебеля были совершенно безжизненны – оплавленные каменные шары, почти лишенные атмосфер; и никто не мог сказать, существовала ли на них жизнь хоть когда-то. Взрыв красного гиганта сорвал с планет оболочки, стерев все следы их прошлого.

Впрочем, с расстояния, равного радиусу орбиты Плутона, и сам Кнебель ничем не выделялся среди других звезд.

Станция «Ётунхейм» представляла собой 60-километровый шар в оболочке из жидкого металла. Несколько десятков лет назад, во время войны, по той же технологии строились космические крепости. Жило там несколько тысяч человек. Станция обладала собственным ходом, в том числе сверхсветовым, и могла при надобности перемещаться на межзвездные расстояния. В мире Борислава, с его компактными звездолетами и повсеместно распространенной нуль-Т, такие чудовища никому не могли и присниться.

Здесь все было грандиозно. Центральный коридор, в котором вполне мог бы развернуться старомодный песчаный краулер. Цилиндрический операционный зал, стены которого уходили ввысь на много метров. Жилые каюты тоже были удивительно просторными, Борислав даже не представлял, что на космической станции такое возможно. Его собственная каюта была большой, но одиночной; отсутствие соседа имело плюсы и минусы, и, поразмыслив, он решил, что плюсов все же больше. Хотя бы во сне можно оставаться собой.

Имя он сохранил прежнее: Борислав Дружинин. В Новом Галактическом Рейхе хватало людей славянского происхождения, и Слон решил не мудрить с легендой.

Медвежий угол космоса. Вполне подходящее место, чтобы войти в роль. В небывалую роль.

Ближайшая отсюда населенная планета – Экония – находилась в системе звезды Танатос, когда-то входившей в так называемый Союз Свободных Планет…

У Борислава кружилась голова от здешней политики. И от здешней истории.

Он был благодарен Слону (и адмиралу Линденгарду, конечно) за легенду, давшую возможность задавать вопросы. По легенде он был флотским корреспондентом, прилетевшим сюда знакомиться с новейшими галактическими исследованиями. В здешнем мире даже корреспонденты, летавшие на военизированные базы, должны были носить офицерские чины и мундиры. Ну что ж, черно-серебряный китель лейтенанта космофлота Бориславу даже нравился.