ментам вместо паспорта голую грязную жопу. Срать в лифте, наконец, не считая это
предосудительным. Или он что-то не так понял со слов «Номера Три»? Упростил как бы,
чтобы не потерять суть.
У метро толпился народ, под ногами хлюпала серая неаппетитная жижа. Бабка
продавала пучки замёрзшего укропа. Опухшее лицо продавщицы цветов едва проглядывало
через затуманенное стекло павильона. У ограждения подземного перехода на коврике сидел
безногий инвалид с шапкой мелочи перед ним и другой шапкой — поверх головы. Стас кинул
ему пятьсот рублей и понаблюдал за реакцией: тот испуганно посмотрел по сторонам и стал
вслух молиться, крестясь и охая. Слов разобрать было невозможно.
«Номер Три» похлопал его сзади по плечу.
- Ну, как ты? Развлекаешься, я гляжу. Не съехал за ночь с катушек?
- Да вроде нет. Хотя, смотря что считать «съезжанием».
- Дело обычное. В первые дни многие сомневаются, копаются в себе. Ищут малейшие
зацепки, чтобы всё оставить, как прежде. Старые привычки, как и вещи, имеют
удивительную притягательную силу. Выбросить на помойку бабушкин патефон — этот
поступок сравним, разве что, с подвигом Матросова.
- Кто такой Матросов?
- Ах, да! Ты ж из другого поколения! Тогда это всё равно, что собрать в Фейсбуке
десять тысяч лайков.
- Собирал и больше. Чо делать-то дальше? В помощники к тебе идти?
«Номер Три» захохотал, как опереточный Сатана, распугивая прохожих.
- Надо же, - сказал он, наконец, отсмеявшись и вытирая слёзы. - Пришёл за приказом к
командиру. Как это трогательно и мило! Но я поспешу тебя огорчить: нету у меня ничего.
Миг твой собственный — сам и распоряжайся им. Вижу-вижу, сейчас спросишь, какой миг.
«Между прошлым и будущим», строитель капитализма хренов.
На Стаса навалилось желание съездить глумящемуся над ним собеседнику по морде.
- И ни в чём себе не отказывай, - подначил его «Номер Три», будто прочитав мысли. -
Ну, а если серьёзно... Если допустить хоть на минуту, на секунду, что само слово «серьёзно»
имеет соответствующий ему житейский смысл, то иди домой и продолжай заниматься тем
же, чем и раньше. По пути можешь изнасиловать старушку в лифте... Шучу-шучу. Впрочем,
заболтались мы с тобой. У меня куча работы — столько, что тебе и не снилось. А когда
созреешь, ты сам это поймёшь. Вот тогда и разыщешь меня.
«Номер Три» порывисто поцеловал опешившего Стаса в губы.
- Вот так, - миролюбиво прибавил он. - Ступай.
И перекрестил, продолжая забавляться.
Поднимаясь на свой этаж в лифте, Стас неприязненно оглядел пожилую женщину с
пакетами из супермаркета в руках и машинально вытер шарфом губы. Старушку
изнасиловать. Обойдёшься.
Ночь он провёл без сна, и спать ему совершенно не хотелось. Компьютер шуршал в
темноте вентилятором процессора, выполняя поставленные задачи, но экран был по-
прежнему мёртв. Вот уже вторые сутки. Открытая пачка сигарет, купленная вчера в киоске,
сиротливо лежала на столе. Стас хотел швырнуть её в помойное ведро, но передумал: ему
незачем бояться соблазнов. Они более не имеют над ним власти.
6
Шабанов лукавил, когда отводил Дмитрию Николаевичу времени до утра. Едва он
вышел от Светланы Белковской, новоиспеченной вдовы, как отдал по телефону кому-то
распоряжения, и сел в своё авто ждать ответа. Примерно через час ему перезвонили.
- Объект вышел из дома и взял такси.
- Умный. Следить за ним и ни во что не вмешиваться.
- А если на вокзал поедет?
- Не поедет.
- Ладно.
Дав отбой звонившему, Шабанов поехал домой, где, несмотря на поздний час,
основательно поужинал вчерашней запечённой курицей и бокалом белого вина. Ему снова
позвонили.
- Объект в укрытии. Адрес шлю «эсэмэской».
- Хорошо. Не выпускайте из виду. Проверьте чёрный ход.
- Где тут чёрные ходы в «хрущёвках»?
- Значит, балкон.
- Обижаешь, начальник. Что же мы, салаги неопытные?
- Маме своей будешь обиды высказывать.
Он оделся легко, но подстраховался пуленепробиваемым жилетом, накинув его поверх
майки. Сел в неостывшую ещё до абсолютного нуля машину и поехал по адресу,
высветившемуся в навигаторе. Район знакомый, рабочий, в меру пакостный.
У дома его встретили наблюдатели.
- Всё в порядке, - доложил один из них.
- Ещё бы. Было бы не в порядке, ты бы уже в бегах находился. Или на столе у доброго
доктора.
- Кабы вы, начальник, не разрешали вам хамить в ответ, и дня бы на вас не
проработал.
- А куда б ты делся?
- Застрелился бы.
- Успеешь ещё. Номер квартиры?
- Шестнадцать. Пятый этаж. Помощь нужна?
- Да. Приготовьте большой мешок для говна.
Он поднялся вверх по разваливающейся лестнице в самый её конец, упиравшийся в
четыре одинаковых двери, обитых дермантином, и позвонил в ту, за которой от него
прятались. Звенящая тишина сменилась лёгким шуршанием шагов, производимых ногами,
обутыми в мягкие тапочки. Дождавшись повторной тишины, Шабанов снова позвонил,
приведя в замешательство существо, отделённое от него тонким слоем дерева, не способного
защитить ни от пули, ни от слова.
