Зеркальное отражение - [32]

Услышав это, Снейп спрятал лицо в ладонях и еще долго сидел так, не шевелясь. Гарри молча наблюдал за ним.

Потом они обедали, осматривали дом, рассказывали друг другу истории из своих реальностей, но до самого вечера никто из них так и не вспомнил о книгах, оставленных в библиотеке.

Ложась вечером спать, Гарри подумал, что было бы неплохо остаться в этом мире. На этот раз к этой мысли не примешивались никакие сомнения и сожаления.

***

В то время как Гарри получал огромное удовольствие от внезапного общества сразу нескольких мальчишек его и почти его возраста, его опекун с кислым видом слушал трескотню Молли Уизли. Дамблдор стоял рядом, тихо посмеиваясь в свою длинную бороду. Одним глазом Снейп привычно присматривал за Гарри, с большим удовольствием прислушиваясь к лепету своего семилетнего подопечного, чем к словам матери его товарища по игре. Внезапно вопрос Рональда Уизли привлек внимание всех троих взрослых:

— А этот человек, который тебя привел, он кто? – спросил мальчик, выразительно кивая в сторону зельевара.

— Мой опекун, — не без удовольствия признался Гарри.

— Кто такой опекун? – не понял Рон.

Северус с интересом наблюдал за тем, как Гарри морщит лобик, пытаясь найти подходящие слова. Ответ поразил его до глубины души:

— Опекун – это как папа. Я живу у него дома, он со мной играет и проверяет мою домашнюю работу…

Мальчик говорил что‑то еще, не замечая, как стремительно бледнеет лицо Снейпа. Спустя несколько мгновений, когда кожа зельевара приобрела совсем уж нездоровый оттенок, начался обратный процесс: к его скулам прилила кровь и по щекам пошли некрасивые красные пятна. Руки мелко задрожали, дыхание участилось, и ноздри возбужденно затрепетали.

— Гарри Поттер! – не то прорычал, не то прошипел он.

— Ой, — мальчик испуганно вскочил на ноги, оборачиваясь на звук раздраженного голоса как раз вовремя, чтобы увидеть надвигающуюся на него худощавую фигуру в черном облаке мантии. Машинальным жестом Северус резко выпрямил руку чуть вперед и вниз, командуя ребенку:

— Идем со мной. Домой!

— Но, Северус… — попытался было возразить мальчик, однако послушно схватился за ладонь опекуна.

— Северус, в чем дело? – вскричала Молли, переводя удивленный взгляд с зельевара на директора, который никак не реагировал на внезапную вспышку гнева своего подчиненного.

— Я сказал, мы идем домой! – рявкнул Снейп, таща ребенка к камину. – Хогвартс, подземелья! – скомандовал он, бросив в огонь дымолетный порошок.

Едва выйдя из камина в своей гостиной, зельевар выпустил руку мальчика, но стоило тому направиться к своей комнате, подальше от внезапно разозлившегося взрослого, как он окликнул его:

— Я не разрешал тебе идти к себе, — процедил он. – Сядь! – он указал длинным пальцем на диван.

Гарри послушно сел, недоумевая, чем умудрился разозлить опекуна. Случаи, когда Северус так орал на него, можно было по пальцам пересчитать, но в этот раз Гарри не делал ничего запрещенного, никуда не ходил один и не трогал чужих вещей. Он просто играл.

Снейп тем временем курсировал перед диваном из стороны в сторону, скрестив руки на груди, хмуря брови и пытаясь успокоиться. В конце концов, Гарри был всего лишь ребенком. Семилетним ребенком, которому никто никогда не объяснял смысл слова «опекун», и он едва ли мог адекватно истолковать его самостоятельно.

— Гарри, послушай меня, — Северусу не вполне удалось справиться с голосом, когда он начал говорить. – Опекун – это не отец. Ты не можешь говорить друзьям, что я тебе вроде папы.

— Почему? – искренне удивился мальчик.

— Потому что это не так, — терпеливо повторил Снейп. – Отец и опекун – разные вещи.

— Но я живу с тобой, как другие живут с папой, — начал приводить свои доводы Гарри. – Ты покупаешь мне одежду, игрушки, мы вместе едим, мы разговариваем, ты меня все время воспитываешь, — в этом месте прозвучала легкая обида, которая при других обстоятельствах позабавила бы Северуса. – Чем же ты отличаешься от папы?

— Тем, что у тебя был отец, и это не я, — резко заявил Снейп. Будь в комнате взрослый человек, он бы заметил некоторую ревность в голосе зельевара, но Гарри услышал только обидную грубость. Мальчик низко повесил голову. – Джеймс и Лили Поттер, помнишь? Люди с колдографии, которая стоит у тебя на ночном столике. Они твои родители.

— Но детей усыновляют, — горячо возразил Гарри. – Даже неродных! Я знаю, я читал про это. И эти дети называют новых родителей папой и мамой. Так делают, когда родные родители умерли, как мои, — теперь уже его трясло мелкой дрожью. Мальчик старательно закусил нижнюю губу, сдерживая подступающие слезы.

— Приемные отцы любят детей, а опекуны просто заботятся о них. Это разные вещи, Гарри, — привел последний аргумент Северус и тут же пожалел о том, что сказал. Ребенок поднял на него обвиняющий взгляд зеленых глаз, которые стремительно наполнялись слезами.

— А ты меня не любишь? – дрожащим голоском не то спросил, не то сообщил Гарри. – Я думал… — его голос сорвался и, соскочив с дивана, мальчик скрылся в своей комнате, громко захлопнув за собой дверь.

Все раздражение Снейпа улетучилось в секунду. Он стоял посреди гостиной в полной растерянности и чувствовал себя невероятно уставшим. Часть него хотела последовать за ребенком, который наверняка сейчас забрался на свою кровать, опустил полог, спрятавшись в «домике», как он это называл, и теперь тихо плачет, обнимая большого медведя, подаренного Снейпом на пятилетие. Ему хотелось пойти туда, отдернуть полог, обнять мальчика и сказать ему, что был неправ. Конечно, он любит его. В этом‑то и проблема. Это его и пугает.