Зеркальное отражение - [24]

— Люмос! – Огонек на кончике палочки разогнал тьму по углам комнаты, но Гарри продолжал трястись. Ему казалось, что в этих сгустках мрака прячутся его враги, которые пришли, чтобы вернуть его в страшные подземелья, откуда почти никто еще не выходил живым. Судорожно ловя ртом воздух, Гарри озирался по сторонам. – Кто здесь? Выходи немедленно!

Естественно, ответом ему была тишина. Обычно по мере того, как к нему возвращалось осознание реальности, Гарри успокаивался, но на этот раз все было иначе. Теперь он не мог сказать себе, что Волдеморт мертв, а его приспешники разбиты и большей частью арестованы. Нет, в этом мире весь этот кошмар вполне мог стать реальностью.

Продолжая тяжело дышать, мальчик сполз с кровати и медленно забился в один из углов комнаты. Пальцы продолжали судорожно сжимать в руках палочку, которая бедно освещала комнату. Вспомнив, наконец, заклинание для зажигания свечей, Гарри пробормотал его, и тьма рассеялась окончательно.

Конечно, он был один, но при всем желании уже не мог вернуться в теплую постель и продолжал сидеть в холодном углу. Паника лишь немного отступила, а не отпустила окончательно, конечности все еще отказывались слушаться. Обхватив колени руками, сжавшись в комок, Гарри принялся слегка раскачиваться, принуждая себя думать о доме, отце, друзьях, а не об ужасах плена у Волдеморта. Со временем ему удалось себя успокоить, но остаток ночи он так и провел, сидя в углу и дрожа от холода. Еще никогда он так не желал, чтобы отец оказался рядом.

***

Часы пробили полночь, когда Гарри осознал, что последние несколько минут не читает, а дремлет, свесив голову над книгой. Он встрепенулся и попытался поймать мысль автора книги, но тот изъяснялся такими словами, что мальчик не знал значения некоторых, а другие никак не складывались у него в какой‑то осмысленный текст.

— Иди спать, от тебя сейчас толку никакого, — мягко произнес Снейп, глядя на него с кривой ухмылкой, впрочем, совсем необидной.

— А как же книги? – на всякий случай спросил Гарри, хотя уже поднимался с кушетки и закрывал свою, заложив страницу пальцем.

— Положи закладку, завтра продолжим. Я сейчас тоже пойду спать, глаза болят, — он потянулся в кресле и потер переносицу. – Сегодня мы уже ничего не найдем.

— Хорошо, — Гарри аккуратно положил книгу на стол и немного помедлил, прежде чем направиться к выходу. Ему казалось, что он что‑то хотел сделать или спросить, но никак не мог вспомнить, что именно.

— Что‑то еще? – поинтересовался Снейп, откинувшись на спинку стула.

— Я… нет, ничего. Спокойной ночи… Северус.

— Спокойной ночи, Гарри. Если тебе что‑то понадобится, моя комната от твоей вторая по коридору налево. Не стесняйся, буди меня.

— Хорошо, — повторил Гарри и еще на несколько секунд задержал взгляд на лице профессора. Тот выглядел так, словно ждал чего‑то от него, но поскольку он так ничего и не сказал, мальчик вышел из библиотеки и поднялся к себе в комнату.

Там он остановился на пороге, оглядевшись вокруг. До сих пор он как‑то не интересовался, что в ней, успел только оценить уютность обстановки. Теперь же он медленно прошел по периметру, заглянув в шкаф с одеждой, пробежав глазами по корешкам книг, стоявших на полках, задержался у письменного стола. Он был старинным и основательным, из какого‑то дерева красноватого оттенка, с шестью выдвижными ящиками по обе стороны от кресла и большой столешницей. На самом столе аккуратными стопками лежало несколько книг, стояла чернильница и подставка с перьями. Гарри заметил, что перо и книга, которые он раньше приметил, теперь были на местах. Наверное, в доме были эльфы, ведь они со Снейпом завтракали, обедали и ужинали, а профессор ни разу не готовил. Во всяком случае, Гарри этого не заметил. Он только в самом начале видел Сне… Северуса на кухне. Кстати, он так и не узнал, что же зельевар там готовил. Ладно, у него еще будет время спросить.

Гарри потерял мысль, потому что заметил две колдографии в рамках, стоящие на его столе у самой стены. Взяв каждую из них в руку, он поднес их ближе к глазам. Одну из них он знал. Такая же стояла у него на прикроватной тумбе в доме Дурслей. На ней молодой Джеймс Поттер обнимал и кружил в танце свою красавицу жену под летящими с деревьев осенними листьями на фоне двухэтажного коттеджа. Вторая была интересней. На ней еще молодой Снейп стоял в своей обычной строгой черной преподавательской мантии на фоне квиддичного поля. Вокруг его шеи был намотан слизеринский шарф. Профессор недовольно хмурился и скрещивал руки на груди, но в следующий момент стоящий рядом с ним мальчик, в котором Гарри без труда узнал самого себя времен первого–второго курса Хогвартса, в форме ловца гриффиндорской команды дергал его за мантию, и выражение лица зельевара смягчалось. В одной руке Гарри держал метлу, а в другой трепыхающийся снитч. Видимо, в этом мире Гарри тоже учился на Гриффиндоре и играл за ловца в их команде. Наверное, колдография была сделана после какого‑то матча, в котором Гарри поймал снитч, и Гриффиндор таким образом победил Слизерин. Поэтому Снейп такой недовольный. Но чем больше Гарри вглядывался в изображение, тем очевиднее для него становилось, что недовольство Снейпа несколько наигранное. Даже для такого никудышного чтеца по человеческим лицам, как Гарри, становилось понятно, что на самом деле Снейп испытывает нечто похожее на гордость оттого, что его сын поймал снитч. Кажется, Сн… Северус упоминал, что усыновил того Гарри, когда ему было десять. Значит, здесь они уже семья. Мальчик не мог оторваться от лица профессора, изучая блеск глаз, движение губ, бровей. Сомнений не было, приемный отец гордился своим сыном. Неужели он мог ставить его выше своего драгоценного факультета? Это было странно, но приятно. Впервые Гарри ощутил, что был бы не против оказаться на месте своего двойника в тот момент. Ему всегда этого не хватало: гордости отца. Его любили учителя (кроме некоторых), им восхищались гриффиндорцы и ученики с других факультетов (после славных свершений), ему рукоплескал стадион (когда он ловил снитч), он часто слышал, что отец им гордился бы, но никогда не было рядом этого самого отца, который им гордился бы. А так хотелось бы.