Зеркальное отражение - [18]

Уже не надеявшийся на подобный исход мальчик разве что не подпрыгнул на кровати. Однако спрыгнуть на пол ему не дали. Снейп мягко, но настойчиво удержал его.

— И не смей больше бегать босиком по полу, понял меня? – строго сказал опекун, призывая к себе носки Гарри. Правда, натянув их на ноги мальчика, Северус так и не пустил его на пол, а взял на руки и отнес в кухню, где усадил на стул.

— А сколько здесь свечек? – спросил любопытный ребенок в спину скрывшемуся на кухне зельевару.

— Думаю, двадцать пять, как и положено, — ответил Северус, ставя перед Гарри тарелку и чашку.

— Вам двадцать пять? – почему‑то удивился Гарри. – Это, наверное, много…

— Да уж, — хмыкнул Снейп, извлекая из воздуха чайник с заваркой. – Столько не живут.

— Мне только пять будет, — вздохнул Поттер, залезая пальцем в крем, за что тут же получил легкий шлепок по руке. Улыбнувшись, мальчик демонстративно сложил руки на столе перед собой. – Не забудьте загадать желание и задуть свечи, — произнес он так серьезно, что Северус и не подумал ослушаться.

— Честно говоря, я не очень люблю сладкое, — признался он, накладывая куски торта на тарелки. – Но этот торт я все же попробую…

Засыпая в тот вечер гораздо позже обычного, Гарри Поттер чувствовал себя самым счастливым мальчиком на свете. За один вечер сбылись почти все его мечты: после торта Снейп отнес его обратно в постель и пожелал спокойной ночи. Он даже немного посидел рядом, правда, сказку не читал, но это было уже что‑то.

И потом, когда опекун нес Гарри на руках, он ведь почти обнимал его, не так ли?

***

Северус помнил молчаливое изумление коллег на следующий день, когда они увидели их вместе на квиддичном поле. Гарри с визгом носился на своей игрушечной метле, которая не поднималась над землей выше, чем на два метра, а Снейп медленно гулял по полю, внимательно следя за мальчиком и держа волшебную палочку наготове, и периодически окрикивал Гарри, когда тот отлетал слишком далеко от него.

С тех пор все изменилось. Снейп больше не устранялся от воспитания ребенка. Напротив, со временем в его отношении к мальчику появилась некая ревность, заставлявшая его оттеснять остальных профессоров. Он ни с кем не желал делить своего подопечного. В конце концов, у него не было никого, кроме Гарри, и он имел право требовать от мальчика всю любовь, на которую тот был способен. По крайней мере, так ему тогда казалось.

Через пару лет зельевар разрешил ребенку звать себя по имени, чтобы выделяться из толпы бесконечных «дядь» и «теть», но не как профессор, а как кто‑то более близкий…

— Профессор Снейп?

Северус вздрогнул и поднял взгляд от колдографии на вошедшего юношу. Гарри вырос. Со временем он стал меньше нуждаться в своем опекуне – тогда уже официальном отце – и Снейп принял это легче, чем можно было ожидать. Он не думал, что однажды слова, сказанные его приемным сыном, смогут так сильно ранить его. «Не прикасайтесь ко мне, пожалуйста. Мне это неприятно…»

Снейп заставил себя улыбнуться.

— Доброе утро, Гарри. Будешь завтракать?

— Было бы неплохо, — мальчик выглядел немного смущенным. Ему всю ночь снились какие‑то странные образы, а утром он снова почувствовал странное давление на грудь, словно что‑то было не так, словно он сделал или сказал что‑то очень нехорошее.

Сидя за столом напротив своего учителя Зелий, сосредоточенно намазывая тост мармеладом, Гарри чувствовал на себе изучающий взгляд Снейпа. Иногда поднимая глаза, он видел усталость на лице волшебника, который, судя по всему, не спал ночью. Неожиданно для самого себя, Гарри вдруг спросил:

— Я вас обидел вчера?

— С чего ты взял? – бесцветным голосом поинтересовался Снейп.

— Мне так показалось, — Гарри пожал плечами. – Наверное, я ошибся. Вас невозможно обидеть…

— Какой я в твоем мире? – перебил Северус.

— Грубый, несправедливый, жестокий, — быстро ответил Поттер. Раздражение и ненависть, которые он был вынужден подавлять в своей реальности, здесь вырывались благодаря осознанию безнаказанности: почему‑то Гарри был уверен, что этот Снейп ничего ему не сделает. – Мне продолжать?

— Нет, я могу себе представить, — сухо отозвался Северус. – Вполне предсказуемо, — пробормотал он, сильнее запахивая халат на груди. – Но здесь я другой, Гарри. Тебе незачем ненавидеть меня. И не за что.

— Вы слишком на него похожи, — тут же возразил Гарри, словно защищаясь. – Не точно такой же, но похожи.

— Я выгляжу не так, как в твоем мире? – уточнил Северус, подаваясь вперед и с любопытством глядя на подростка.

— М–м–м… Там вы всегда в черной мантии, всегда с немытой головой, — Гарри почему‑то смутился, сказав это. – И волосы, — он сделал неопределенное движение рукой, показывая на Снейпа, — все черные. Кстати, а почему у вас такие волосы? Это настоящая седина?

— А ты думал, это такая модная окраска? – фыркнул Снейп.

— Почему вы поседели?

— Потому что тебя похитили, — со странным выражением на лице ответил Северус. – Тебя похитил Волдеморт, а у меня была одна очень тяжелая ночь, после которой мои волосы стали такими. Ты пробыл в плену больше недели, а я за это время постарел лет на десять, наверное.

— Вы не выглядите старше, чем в моем мире, — возразил Гарри.