Зеркала. Книга 1. Маскарад - [77]

— Все равно у тебя ничего не получится. В наше время только один… хм… человек знает этот секрет. И он сделает все возможное, чтобы тайна осталась тайной. Не советую становиться у него на пути.

— Доктор Коппелиус, — тихо сказала Томка.

Старьевщик-изобретатель печально посмотрел на девушку.

— Но боюсь, с советами я опоздал.

— Вы что-нибудь про него знаете? — спросила Томка.

Она сидела на краешке стула, ломая пальцы. Как только в разговоре всплыла тема жуткого карлика, у нее пропал всякий аппетит.

— Эх… — покачал головой Бруно, щедро посыпая пол табачными крошками из бороды. — Я бы полжизни отдал, чтобы про него не знать, а это, поверь, не мало.

— Кто он такой?

— Никто не знает… Кто он, откуда появился и чего на самом деле хочет — вопросы, на которые я не нашел ответов.

— Он похищает души, — шепотом сказала Томка, удивляясь тому, что Бруно этого не знает. — И заключает их в зеркала.

А потом… Не знаю, мне кажется, он показывает их в своем «Театре Кошмаров» как в шоу уродов или кабинете восковых фигур. Я сама не видела, только афиши, но мне кажется…

Бруно прервал ее взмахом руки.

— Когда я узнал о Коппелиусе, никакого «Театра Кошмаров» не было и в помине. Он появился много позже… Как же он тогда назывался? «Удивительные и ужасные фигуры, представленные посредством волшебного фонаря», вот. Потом доктор свернул лавочку, затем открыл под новым названием. Но на самом деле театр ему не нужен. Это такая же маска, как и его птичья морда, а что под ней скрывается — никому не известно.

— Он всегда ходит в «докторе чумы»?

— Да. Никто не видел его без маски. Когда-то я даже думал, что их несколько — не масок, а Коппелиусов… Очень удобно, когда никто не видит твоего лица.

От мысли, что существует целое тайное общество, состоящее сплошь из кошмарных карликов в масках, Томке сделалось дурно. Она представила, как они собираются вокруг круглого стола, в комнате, освещенной лишь тусклыми свечами, качают птичьими головами… К счастью, Бруно развеял ее страхи.

— Но он такой один, — сказал старик. — Земля бы не вынесла второго доктора Коппелиуса.

В этом вопросе Томка была согласна с ним на тысячу процентов.

— Но если не ради театра, — спросила она, — зачем же он похищает души?

— Если бы я только знал! — с тоской в голосе сказал старьевщик-изобретатель. — Я много лет бьюсь над этой тайной, но не приблизился к разгадке ни на шаг.

— А освободить их можно?

— Для этого нужно понять, как он это делает… Я видел десятки зеркал с тайной амальгамой и сами по себе они души не забирают. Думаю, они в состоянии их хранить и удерживать, как рыбок в аквариуме. Но чтобы поместить их туда, нужно какое-то средство, которым владеет только доктор Коппелиус.

И вот это, друг мой Карлито, и есть настоящее колдовство, с которым в дремучем средневековье церемониться бы не стали.

Тинкет хмыкнул.

— Ты что-нибудь знаешь про его амулет? — задал он вопрос, не дававший ему покоя.

— Какой еще амулет?

— У него есть трость с фигуркой птички, — объяснила Томка. — Кажется, Голубя. Возможно, с ее помощью он и проворачивает свои делишки.

— А… Помню я эту трость. Думаешь, душу можно похитить при помощи волшебной фигурки? — Бруно покачал головой.

— А чем этот метод хуже прочих? — сказал фокусник. — Или, по-твоему, его жертвы подписывают контракт кровью?

По тому, каким взглядом Бруно наградил Тинкета, было видно, что именно так он и считал. Все же старьевщик-изобретатель был человеком стереотипов.

— Зачем же обязательно кровью? — сказал он, насупившись. — Достаточно личного согласия… Колдуны в Вест-Индии прекрасно обходятся безо всяких волшебных амулетов. Посыплют на голову особого порошка — и готово.

— В Вест-Индии? — переспросила Томка. — Разве они похищают души?

— Конечно, это любой дурак знает. Похищают души, засовывают их в тряпичных кукол, а людей превращают в живых мертвецов. Как это называется, Карлито?

— Вуду, — услужливо подсказал фокусник. — А живые мертвецы — это зомби.

— Точно, — обрадовался Бруно. — Именно вуду-юду.

Томка не собиралась обсуждать тонкости вест-индийской лингвистики. Но кое-что в этом вопросе ее заинтересовало:

— Погодите… Так значит, душу можно заключить и в куклу?

— Наверное, раз эти колдуны так делают, — сказал старьевщик-изобретатель. — Граппу ведь можно налить и в стакан, и хрустальный бокал, и в мыльницу. Был бы сосуд. Так и здесь… Правильное отражение может быть таким сосудом. Но не вижу причин, почему им не может стать кукла. Или… Карлито, как звали того типа, душа которого хранилась в портрете?

— Дориан Грей? Это вымышленный персонаж.

— Правда? — изумился Бруно. — Хотя, какая разница? Главное принцип.

— Получается, — задумчиво сказала Томка, — можно вытащить душу из зеркала и поместить ее в куклу? Перелить граппу из стакана в бокал?

— Или в портрет, — подсказал Бруно, которого эта мысль зацепила. — Я бы не советовал. Зазеркалье — та еще темница, но оно не сравнится с куклой. Представь, какой это кошмар — торчать внутри куклы, не имея возможности пошевелить рукой или, там, ногой…

Томке потребовалось ровно шестнадцать секунд, чтобы решить задачку.

— А если кукла механическая? — предложила она. — С шестеренками внутри и всякими пружинами. Я знаю одного человека, который делает кукол, которых нипочем не отличить от живых людей… Так он говорил.