— Тим, это что?
— Колье.
— Зачем?
— Я объяснил! — непререкаемым тоном сказал Тим.
— Я не про это, — возмутилась Кира ему в подбородок, который он упрямо поднял. — Я про то, что сейчас оно необязательно! Что мне теперь — в нём посуду мыть?
— Кира, я не знаю, как богатеи своим бабам дарят всякие побрякушки! — разозлился Тим. — Но мне надо, чтобы приходящие ко мне видели, что именно ты — моя невеста!
— А… у тебя часто бывают гости? — удивилась Кира.
— Часто, — мрачно сказал он. — Только эту неделю мне не до них было. Поэтому не приходили. Они звонят — я говорю, могу ли принять их, или придётся дожидаться, когда у меня время будет. Хозяйство, блин, у меня присмотра требует. И все это прекрасно понимают. Но теперь гостей привечать будешь ты! На правах моей будущей жены. Ясно? И скажи ещё только, что колье тебе не нравится!
Кира внезапно с трудом подавила желание похихикать. Всё ещё стоя перед носом Тима, она закивала.
— Тим, ты что — мне очень нравится!
— Правда? — недоверчиво спросил Тим. — И чё тогда не целуешь?
— Что?
Кире показалось, что она ослышалась. Тим смотрел на неё слегка сверху вниз, а потом, видимо, сообразил, что непонятливой придётся объяснять всё в подробностях, так и объяснил:
— Я твой жених. Тебе эту штуку подарил. Ты меня должна поблагодарить? Нет?
— Должна, — пролепетала Кира.
— Ну? Давай?
Он так искренне верил в то, что сказал, что Кира, сдержав улыбку, положила ладони на его плечи и потянулась к нему. Твёрдая ладонь легла на её спину, и он сам нагнулся к ней. Жёсткие губы прикоснулись к её рту, и вдруг она поняла, что происходит! Он будет дарить ей подарки и требовать с неё поцелуи! И прильнула сама к его губам, вдруг испугавшись, что он только прикоснётся и тут же распрямится. А Тим то ли ждал чего-то от неё, то ли хотел обойтись чисто официозным, что называется, поцелуем.
Он застыл — и она воспользовалась его сомнением: мягко забрала своими губами его нижнюю и осторожно, боясь, как бы он не прервал, попробовала её упругость. С каким-то тёплым удовольствием ощутила, как Тим постепенно расслабляется под её изучающим напором, как его рот теряет напряжение… Она почувствовала солёный привкус его рта и потянулась к нему, прижимаясь всем телом и почти пластаясь на нём, благо теперь он держал её сильно и надёжно. Но всё ещё как будто ожидал от неё чего-то… С некоторым разочарованием она было отстранилась от его губ, как внезапно они отвердели — и в следующее мгновение Кира почувствовала, как он слегка взялся за её волосы и чуть отогнул ей голову назад. И в его поцелуе она просто утонула — таким он был жадным и сильным. Он забирал её всю без остатка и беспощадно. Он не оставлял никаких сомнений в том, что человек, который держит её так, словно она физически его часть, умеет быть страстным…
Последнее, что она прочувствовала всем телом и от чего несдержанно застонала — он провёл языком по её шее, едва-едва дотрагиваясь до кожи…
Когда она очнулась, Тим взглянул в её глаза и пробормотал:
— Кажется, мы увлеклись…
И поднялся с неё. Всё ещё задыхаясь от его страсти, но уже обмерев от ужаса, Кира обнаружила, что она лежит на постели! Господи, когда он её сюда уложил?!
Она резко села. Так резко, что в глазах потемнело, и пришлось ухватиться за край спинки кровати. Быстро привела растрёпанные волосы в относительный порядок, испуганно глядя на Тима, снова сидящего рядом. Он покосился в своей уже привычной для неё манере — будто недовольный, но на этот раз она прочитала в его лице кое-что другое. Он чуть заметно ухмылялся, но как-то мягко…
— Не дёргайся, — уже более спокойно сказал он. — Привыкай, что мы жених и невеста. На людях нам тоже придётся иной раз… — Он вдруг осёкся, и Кира поняла, что у него чуть не выскочило слово дрянное, нехорошее.
— Хорошо, сыграем, — потухшим голосом сказала она.
Он обернулся и велел:
— Сиди.
После чего встал и, взяв со столика её расчёску-массажку, вернулся. Если сначала она не поняла его приказа, то теперь молча подчинилась, когда он расплёл ей «домашнюю» косичку и принялся аккуратно расчёсывать её волосы. Никогда не думала, что прикосновения расчёской могут быть такими, что всё тело пронизывает покалывающей волной, заставляющей чуть заметно прогибаться, словно выпрямляясь.
Сказал как всегда внезапно:
— Есть что-то завлекательное в том, что теперь я твоё личное зеркало. Хочешь знать, как ты выглядишь? У тебя ненакрашенные серые глаза, очень удивлённые (она снова услышала ухмылку в его голосе и нехотя усмехнулась сама). Смешной нос — очень маленький. Надо будет попросить тётю Соню, чтобы она тебе красила губы. Пока я не попробовал их, мне казалось, они… — Он пожал плечами, а она замерла. — Тебе надо будет сделать какой-нибудь причесон. И одёжку подобрать подобающую.
— Что-то я не совсем уверена, что в здешних домах женщины ходят в платьях от Версаче и обвешанные золотом, — скептически сказала Кира, успокоившая наконец всполошённое дыхание. И тут же вздрогнула, когда он, наверное, закончив расчёсывать ей волосы, погладил по её голове. Стороной она понадеялась, что он сделал это, приглаживая встопорщенные, освобождённые от плетения в косу волосы.