Земные заботы - [163]

Они с Пером Эриком зашли в подъезд, поднялись в лифте на седьмой этаж: просторные коридоры казались пустынными и голыми. Квартирка была маленькая, однокомнатная, в прихожей было темно, на дверях в гостиную висело подобие занавеса из кусочков бамбука. В комнате сидело четверо, Карианна поздоровалась — с конфузливой девичьей улыбкой — и, сев в кресло, раскрыла глаза и уши, голова ее работала, как компьютер, собирая звуковые и зрительные впечатления, сопоставляя их и либо отбрасывая, либо закладывая в память. Тут был бас, который она сразу признала. Был и тот самый мальчишеский фальцет. В остальных она не была уверена, но ей казалось… впрочем, один человек лишний. Их ведь было тогда не больше четырех, верно? Но так ли это важно? Окажись пятый с ними, он бы тоже бил. Кто же из них убийца? Карианна не могла решить.

— Вот мой двоюродный брат, — сказал Пер Эрик.

Он уже явно не в первый раз обращался к Карианне, но она была поглощена сравнением голосов. Встрепенувшись, она вскинула взгляд: ага, значит, это хозяин квартиры. Брат выглядел года на два старше Пера Эрика, он был высокий и тучный, один глаз у него опух, и вокруг расплылся желто-коричневый синяк.

— Привет, — улыбнулась Карианна. — Господи… Ты что, с кем-то подрался?

— Не-е-а! — отвечал кузен, смущенно ухмыляясь. — Я просто поскользнулся тут на пороге и приложился мордой к двери в уборную.

— Ха-ха! — взвизгнул фистулой мальчишеский голос. — Нашел кого кормить такими байками, Янно.

Однако Янно настаивал на своем. Карианна молча приглядывалась к нему. Какой из себя этот парень внутри? Какие они на самом деле, эти пятеро, что собрались в холостяцкой квартире на седьмом этаже дома в столичном районе Линнеберг, вокруг пыльного стола, на котором было блюдо с чипсами, бутылки минеральной воды и стаканы? Но любопытство ее было праздно-мимолетным, и оно ушло, а мозг опять стал раскладывать по полочкам впечатления, машина беззвучно отщелкивала многозначительные точки, клик-клик. На стенах оружие, обратила внимание Карианна. Что-то вроде дробовика и еще одно ружье, тоже похожее на охотничье, на полке старая каска, у окна неухоженные цветы с катышками пыли в горшках, переброшенный через спинку кресла зеленый свитер. Еще одно кресло занимал Пер Эрик, его дородный кузен расположился на диване, рядом тот, с пронзительным голосом, — прыщавый юнец с лохматыми волосами до плеч и слабовольным ртом. Вот еще один юноша, худощавый, долговязый, смуглый, в очках. Ближе всех к входной двери, вполоборота к ней, сидел в кресле мужчина, который казался постарше остальных, ему было около тридцати. Очевидно, это и был Эриксен, обладатель низкого голоса. В своих мучительных, полных ненависти кошмарах Карианна представляла его как огромного, нахального детину или же как хилого человечка с лицом Гитлера; само собой разумеется, он не совпадал ни с тем, ни с другим из созданных ею образов, а был ничем не примечательным молодым мужчиной среднего роста, с русыми, начинающими редеть волосами. Он выглядел спокойным, уравновешенным. Почти что красавец, отметила про себя Карианна. Он улыбнулся, и она как будто уловила в его глазах юмор и теплоту. На миг Карианна застыла в недоумении, пытаясь понять, что привело сюда этого человека, какие силы усадили его в это кресло и заставляют упиваться самозабвенным восхищением, которое испытывает к нему кучка закомплексованных юнцов.

Карианна встала и застенчиво улыбнулась компании.

— Ты говорил, у тебя тут где-то уборная? — обратилась она к кузену Янно, тот просиял и указал рукой в сторону темной прихожей.

Послав нежную улыбку Перу Эрику, Карианна вскинула на плечо сумку и проскользнула между гремящим бамбуком. Первая дверь, в которую она ткнулась, вела в переполненный чуланчик с одеждой, вторая оказалась в крохотный санузел с драной занавеской вокруг душа и розовым плюшевым чехлом на унитазе. Она повернула в двери ключ; вынула из сумки пистолет с патронами и зарядила его, как показывал Пер Эрик; она действовала неторопливо и аккуратно, из-за двери доносились их голоса, кто-то пронзительно засмеялся — видимо, лохматый, с прыщами. Карианна была предельно спокойна, предельно собранна, у нее не было никаких особых эмоций. Вот так. Заложить патроны в обойму… первый входил с трудом, остальные семь не потребовали усилий. Теперь предохранитель, затвор… держать оружие надо крепко, в вытянутых руках, Пер Эрик говорил, что пистолет берет немного выше. Карианна встала, поправила сумку на плече, стукнула крышкой сиденья и спустила воду, затем отперла дверь, вышла в прихожую и не стала ни секунды медлить в темноте за бамбуковыми подвесками: она отчетливо видела их всех в свете, падавшем из большого окна с оранжевыми шторами. Она прицелилась сквозь бамбук, метя в Эриксена: он сидел ближе других, к тому же она считала его наиболее опасным. Карианна нажала курок. Пистолет у нее в руках дернулся, выстрел прогрохотал куда громче, чем она рассчитывала. Ей не сразу удалось совладать с собой и опустить ствол. Человек в кресле продолжал сидеть неподвижно, затем вдруг повалился вперед, Карианна увидела, как дернулась его рука, свесившаяся через подлокотник, стол оказался чем-то забрызган. Кузен Янно. Бум! Пистолет у нее в руках нагрелся и ожил. Следующий: лохматый юнец. Она стреляла в головы, с близкого расстояния, и видела, что не промахивается, на светло-желтой стене расцветали темные разводы. Никто не успевал отреагировать, они только успевали вытаращить глаза и в ошеломлении замереть, как их уже настигала пуля. Из прихожей в поле ее зрения не попадал смуглый юноша. Она вошла в комнату. Он бросился к стене, прикрывая голову руками, с лицом, искаженным страхом. Карианна выстрелила. Пер Эрик поднялся навстречу, глядя на нее безумным, недоумевающим взором, с отвисшей челюстью. Карианна прицелилась в него, руки ее были абсолютно тверды, пистолет был теплым живым существом, которое укрепляло и поддерживало их. Она была непоколебима, как скала. Она стояла скалой в этой пропыленной комнате и целилась в инфантильного верзилу, которого ненавидела и презирала, которого больше месяца терпела и ублажала и который в конечном счете выдал ей то, за чем она охотилась, да и как он, бедняга, мог не выдать?