Земные громы - [61]

Парторг взобрался в кузов грузовой машины и оттуда обратился к рабочим с призывом оставаться на местах и не покладая рук работать для фронта, для победы над фашизмом, Его слова звучали, как приказ,

На свой страх и риск

С фронта приходили тяжелые вести. Несмотря на мужество, отвагу и самоотверженность советских воинов, о чем каждый день сообщали газеты и радио, гитлеровцы продвигались вперед. Огромная черная лавина растекалась по территории нашей страны.

На завод стали приезжать артиллеристы прямо с фронта. Суровые, малоразговорчивые, они нехотя рассказывали о боевых делах. Грабин слушал внимательно, стараясь понять, каких качеств не хватает орудиям, которые сконструированы в их отделе. Однажды прямо спросил: какие претензии у фронтовиков к создателям пушек? Пожилой артиллерист не спеша закурил, подумал и ответил довольно обстоятельно:

— А никаких претензий. Пушки у нас хорошие, пожалуй, получше германских будут. Наши пехотинцы во время контратаки захватили одну ихнюю, притащили к нам. Мы из нее постреляли даже. А потом бросили. И тяжеловата. И в обслуживании неудобная. И точность боя не та…

— В чем же тогда дело? — не сдержался, перебил Грабин.

— Дело в подвижности. У них, почитай, чуть ли не вся артиллерия на своем ходу или на машинной тяге. Им ничего не стоит сменить позицию, обойти нас, ударить с фланга или с тыла. А мы пока с конными упряжками разберемся…

Разговор этот разволновал Грабина. Вернувшись в конструкторское бюро, он собрал свой неофициальный штаб, пересказал мнение старого артиллериста. Стали обсуждать, как можно повысить подвижность артиллерийских систем. Вопрос ни для кого не был новым. Еще до войны Василий Гаврилович вместе с Горшковым, Ренне и Мещаниновым думали над созданием самоходного орудия. Но в текучке дел не хватило времени, чтобы точно сформулировать возникшие тогда идеи.

После долгих споров решили, что самодвижущуюся пушку надо делать на гусеничном ходу. Тогда и подвижность ее будет высокой, и проходимость увеличится. В качестве основы кто-то предложил использовать гусеничный тягач «Комсомолец». Стали прикидывать, как установить на него Ф-22 УСВ, производство которой было снова налажено на заводе. Но даже приблизительные подсчеты показали, что пушка не ляжет на тягач. Она и тяжела для него, и велика по размерам, и сила отдачи у нее выше допустимых для самоходки норм.

— А почему не поставить ЗИС-2? — высказался первым Ренне. — Будет хорошая, маневренная пушка для борьбы с танками.

Грабин уже знал, что порой решение вроде бы невыполнимой задачи вдруг оказывается очень простым. Так случилось и на этот раз. ЗИС-2 и «Комсомолец» будто были созданы в одном конструкторском бюро как единая артиллерийская система. Даже самые детальные расчеты показывали, что потребуются совсем незначительные доработки тягача и пушки. Их можно будет по чертежам конструкторского бюро выполнять не только на заводе, но даже в небольших механических мастерских. В условиях войны это было особенно важно.

Самоходной противотанковой пушке присвоили индекс ЗИС-30. В самые минимальные сроки КБ подготовило чертежи, а Елян какими-то известными только ему путями выхлопотал несколько тягачей. Грабин понимал, как это трудно было сделать. Самоходная пушка не значилась в планах, не была заказана ГАУ, не утверждалась в Наркомате вооружения. Не всякий руководитель пошел бы на такой шаг. В любой момент директора могли упрекнуть, что на заводе тратят средства и силы на никем не одобренные прожекты. И отвечать за самовольство пришлось бы в первую очередь Еляну.

Тягачи доставили в цех, опытные специалисты под руководством конструкторов в считанные часы внесли необходимые изменения, потом с помощью подъемных механизмов установили на них ранее доработанную ЗИС-2. Установка получилась компактная.

— Красавица! — одобрил Елян.

— Посмотрим, как эта «красавица» поведет себя на полигоне, — придержал его эмоции Василий Гаврилович.

Опасения оказались напрасными. На марше все шло хорошо. Самоходка прекрасно маневрировала, легко преодолевала разного рода препятствия, ходила по целине, как по дорогам. Но как поведет она себя во время стрельбы? Не потеряет ли устойчивость, не будет ли сбиваться прицел после каждого выстрела, не станут ли разрушаться углы крепления и другие детали?

По издавна заведенному правилу Грабин находился на полигоне, лично следил за ходом испытаний. И помимо воли сердце его сжималось при каждом выстреле. Василий Гаврилович успокаивал себя, заклинал не волноваться, но совладать с собой было трудно.

— Не рвите вы сердце, — советовал ему Ренне, — поберегите себя.

— На фронте люди не думают об этом, — отвечал Грабин.

ЗИС-30 полностью оправдала надежды ее создателей. Даже Елян, обычно сдержанный, похвалил пушку:

— Очень хороша! Артиллеристы будут нас благодарить.

— Если она дойдет до них, — уточнил Грабин.

— Дойдет! — уверенно заявил Елян, тряхнув густой шевелюрой. — От такой самоходки никто не откажется.

Так же думал и Василий Гаврилович. Но их убежденность не была подтверждена документами. Новую пушку следовало испытать на полигоне заказчика, заручиться правительственным постановлением о принятии ее на вооружение. На все это требовалось немало времени.