Земной круг - [42]

Черный темник Мамай

Вскоре после того, как черная смерть прошлась по просторам Азии, Золотая Орда извергла из своих недр Мамая.

Кто такой он был в своей юности, откуда пришел в Крым? — насчет этого мы не находим никаких свидетельств истории.

Известно одно: в пятидесятых годах XIV века он появился в монгольских: войсках, размещенных в Крыму.

Постепенно Мамай дослужился до чина темника — начальника над десятью тысячами клинков.

Можно утверждать, что уже в те времена Мамай был вхож в покои генуэзского и венецианского консулов в Каффе, Тане (Азове) и Судаке (Суроже). Не раз он проезжал по улицам Каффы, мимо башни святого Климента, к генуэзскому замку, где монгольскому военачальнику был всегда уготован богатый и пышный прием. (Мамай мог носить под халатом западный панцирь с «гусиной грудью».) В будущем мы увидим, насколько крепко связал себя Мамай с иноземными обитателями Крыма. Он достиг неслыханной власти, когда ему ничего не стоило посадить на трон нового хана, а через месяц прирезать его, как овцу, чтобы возвести на царство другого потомка Чингисхана.

Сам Мамай никаким чингизидом не был и поэтому не мог рассчитывать на то, что его поднимут на белой кошме.

Лишь однажды в непомерной гордыне, воспользовавшись смутой в Орде, он дерзнул выбить монету со своим именем, но вовремя опомнился и прекратил выпуск денег с надписью: «Мамай — царь правосудный».

Он особенно возвысился при хане Бердибеке. В 1357–1359 годах Мамай получил титул гургена, зятя ханского.

Бердибек был извергом, хладнокровно умертвившим отца и всех своих братьев, не пощадившим самого младшего из них — восьмимесячного младенца.

Два года пробыл Бердибек на троне.

Возможно, Мамай, как знаток крымских дел, оказал влияние на исход хлопот венецианцев относительно их торговли в Судаке. Бердибек разрешил венецианцам посещать этот морской порт и дал им торговые льготы. Венецианцам позволили начать торговлю и в крымском порту Правант. Генуэзцы же, не желая отставать от своих вечных соперников, заняли прекрасную бухту Чембало (Балаклаву).

Мамай в то время находился в Сарае. Оттуда он отправил послов в Москву, действуя от своего имени, хотя его царственный тесть был еще жив. Вскоре во дворце, увенчанном золотым полумесяцем, неизвестные заговорщики умертвили Бердибека и его «темных и сильных» доброхотов и князей. Но царев зять остался жив. Мамай сразу же помчался в Крым и Тану, забрал там все в свои руки и стал приглядывать подходящего царевича для своей большой игры.

Когда он захватил Тану, монгольский наместник побежал оттуда куда глаза глядят, попал каким-то образом в Мордовскую землю и где-то возле Пьяны-реки «обрывся рвом», чтобы оборониться от возможного преследования.

Этого ханского наместника в Тане звали Секиз-беем. Он умел ладить с венецианцами, и те называли танского вельможу «отличным и могущественным мужем». После сидения за пьянским рвом Секиз-бей (Черкиз) «выбежал» в Москву, принял русскую веру и стал служить великому князю Дмитрию Иоанновичу. Лучшего знатока венецианских и генуэзских дел, чем Секиз-бей, было трудно найти.

Одновременно с Секиз-беем на московскую службу поступил недавний ордынец Алабуга. (Слово «алабуга» означает «окунь». Не знаю, почему его так звали.)

В Золотой Орде творилось нечто несусветное. Один хан сменял другого, каждый из них не мог продержаться более месяца. Сарайские вельможи резали синеордынских эмиров; выходцы из Синей Орды и Сибири упорно оспаривали право на обладание престолом.

Мамай из Крыма вдохновлял ханов на расправы и убийства. Наконец вместе с царем-отроком Абдуллахом он сам направился в Сарай. Навстречу им вышел хан Тимур-Ходжа. Вскоре и тот был умерщвлен, а Мамай со своим ставленником расположились в ханском дворце.

Отрок не выручил Мамая. У Абдуллаха появились соперники.

Мамай начал ломать им хребты и побил многих саранских вельмож. Вскоре царевич Мурат, враг Абдуллаха, «изгоном приде на Мамая».

Тучный темник едва нашел ногою чернское серебряное стремя, чтобы взобраться на коня, и бежал со своей ордой на запад от Сарая.

Впоследствии он не раз повторял набеги на Сарай, но никогда не мог там долго продержаться. Сопровождал Мамая в этих походах повзрослевший Абдуллах.

О жизни Мамая после его вторичного бегства из Сарая в Крым и к устью Дона мы знаем очень мало. Через год после того, как он перевернул вверх дном Азак (Тану), там — по-видимому, от огорчений — безвременно отошел в лучший мир Жиакомо Корнаро, граф Арбэ, посланник Венеции в Тане и «во всей империи Газарии».

Венецианский консул не дожил до того времени, когда генуэзцы в 1365 году внезапно заняли Сурож (Судак) и, подняв свой флаг на высокой башне, стали вести дозор за лазоревым морем.

С приходом к власти Мамая в отношении работорговли в Крыму ничего не изменилось. Наоборот, на первые годы его власти приходятся самые крупные сделки по продаже невольников. Именно тогда началось беспокойство в Италии. Предвидя, что черноморские рабы могут поднять восстание, власти больших городов решили перепродать свой живой товар в Арагон.

Крылатый лев Венеции исчез.

Кончились времена, когда