Земное время №2 2016 - [43]

Учитель-поэт Гесиод и предтеча

Сюжет подарил вам?.. Осталось преданье,

Что милостью Божьей народ был отмечен —

«Без лишней заботы, труда и страданий».

О, щедрые Боги крутого Олимпа!

В грядущем столетий не будет щедрее

Златого счастливого века Перикла,

Эпохи брюнетки гречанки Астреи.

Феномен щедрот объясняется просто:

Их боги к народу с Холма нисходили,

Не хмурили брови божественно строго,

И люди трудились, мечтали, любили.

Но солнце садилось и в море тонуло.

Увлекся Зевес красотою Данаи —

Перикла в понтийский поход потянуло.

Мечи обнажили. И скифов познали.

Железа каленого век начинался.

Ценился булат попрочнее, острее.

Аттической девушке жребий достался —

Ушла в небеса золотая Астрея.

Чтоб нам обозначить опасность земную

Грядущих разборок, падений и краха,

Умчалась в галактику звездно-иную

И стала шестою в ряду Зодиака.

Протест совершен не в порыве безликом.

Созвездие Девы и светит, и греет,

И смотрит, как первовеликая Спика,

Глазами легенды – гречанки Астреи.

С космических далей на Землю взирая,

Не видит Астрея гармонии чисел —

Изрублены кущи зеленого рая,

И каждый от глупости общей зависим.

Котируем жадность, продажность и смуту…

Астрее не светит сия перспектива —

Она в небесах, где светло и уютно,

Ее отделяют парсеки учтиво.

Движеньем небесных светил управляет

Гармония чисел – трактат Пифагора.

Безграмотность наша ее удивляет?

Спасибо. Научимся. Правда, не скоро.

Но храм возвышаем – почти базилика.

Созвездие Девы и светит, и греет.

И смотрит, как первовеликая Спика,

Глазами далекой гречанки Астреи.

Гречанка Астрея, брюнетка Астрея,

Далекой Эллады звенящая арфа,

Златая Астрея мерцает и греет,

Созвездия Девы высокая альфа.

ЗВЕЗДЫ В ЗЕНИТЕ

Свет фонарей, освещающих город,

Гасит ночные контрасты созвездий,

Небо тушует замыленный полог —

Бледные стразы алмазов известных.

А в Немечине, напротив Стокгольма,

Берег прибалтов, условно далекий, —

Звездная сфера искрится престольно

В точке Вселенной погашенных окон.

Мягкая черная замша ночная

Вышита мифами древних сюжетов:

Парус Корабль в темноте поднимает —

Вечные символы вещих поэтов;

В наших широтах, что к северу ближе,

Счастье подковы являют Стожары;

Дарит колье Орион, что пониже,

И – Близнецов неразлучная пара;

Млечным путем тарахтит колесница,

Сам Громовержец пугает ударом;

Звезды Медведиц, которым не спится,

Прочно привязаны к общей Полярной;

Звезды к Земле пододвинулись близко!..

Утром, с зарею, исчезнут на синем.

Час недосыпу – невредно. Без риска.

Совы-поэты! Не спите отныне.

Руку любимой держите в ладони,

Гимны небесные Деве шепчите.

Вывезут к звездам крылатые кони,

Станет залогом светило в зените.

МАЛИНА

Под ноги ложится лесной чернотроп,

Пружинит упруго ветвистый топорник,

Гремит барабаном пустое ведро —

Иду, спотыкаясь о черные корни.

Иду, словно лось – напрямик, напролом,

В попутчики выбрав невидимых леших,

Пока на пути не возлег бурелом,

Малиной поросший, хрустящий валежник.

Малинник. Малина. Малиновый дух!

Ворсистая мягкая спелость малины —

Как бархат доверчивых губ лошадиных.

Малина. Крапива. Малинник вокруг.

Малиновый будто разлив бубенцов —

В паденье в посудину ягод неслышном.

И, словно награда, в конце-то концов —

Малинные радости, редкие слишком.

Поляна. Палящего солнца зенит.

Малиново солнце созреет к закату.

Малиновый полдень душа сохранит,

Как самую ягодночистую дату.

Татьяна Рыжова (МАПП / Россия / Псков)

Кандидат филологических наук, доцент, заведующая кафедрой английского языка Псковского государственного университета, поэт, переводчик. Лауреат международного Евразийского конкурса 2009 года на лучший поэтический перевод, отмечена дипломом Союза переводчиков России. Автор поэтических сборников «Рядом с мамой на этой земле», «Душою к Пушкину причастны», «Религия сердца». Член Союза писателей России, член МАПП.

Волшебная ночь

Волшебная ночь воцарилась над Псковом,

На бархате неба сияет луна.

Своим колдовским перламутровым взором,

Все воле своей подчинила она.

И тихо вокруг, и светло под луною…

Спит город старинный, и спят с ним века,

Лишь плещет серебряной чуткой волною,

Великая в вечном движеньи, река.

И Храм белоснежный в безмолвии сонном

Стоит, словно Града небесного дар,

В воде отражаясь венцом золоченым,

Сияет церковного купола шар.

И речку чарует ночное светило —

Но только не сделать покорной волну:

В два трепетных факела та превратила

И купола шар, и колдунью луну.

Любви несбывшейся закат

Она идет аллеей желтой,

Чуть улыбаясь, не спеша…

И что такого в ней нашел ты,

Что смотришь так – едва дыша?

Воображения заложник,

Знаток глубинной красоты —

Ну, объясни мне, друг-художник,

Как видеть то, что видишь ты?

Я вижу осень в этой даме —

Немолода уже она;

Поэта говоря устами,

Янтарной зрелости полна.

Будь я художником, то стал бы

Писать с нее «Любви рассвет»:

На плечи бросил шарф бы алый

И желтый лист, как солнца свет,

Глазам добавил бы истомы,

Улыбкой тронул бы уста…

И сей портрет повесил дома:

В нем – и любовь, и красота!

Что ж видишь ты? Иль нет ответа? —

Вздохнул художник: Прост ответ:

Я юной помню даму эту —

Писал с нее «Любви рассвет».

Прекрасней не было модели:

В ней были Муза и Весна!

Сейчас ее узнал я еле —

Она ж не вспомнила меня.

Но для печали нет причины:

Я встрече этой даже рад —