Землю - кентаврам! - [25]

— Зато у меня в два раза меньше шансов запутаться в собственных ногах при замерах. — Парировал я.

— Впервые вижу повстанца-ксенофоба, — брезгливо протянул Настуриарий, и его смотрящий в прицел глаз еще больше сощурился.

— Старик, ты не прав! Я же шучу. А этот, нездешний, острить умеет и шутку понимает, в отличие от тебя. Нам бы поговорить о явлении приватизации без свидетелей, а то, знаете, у нас, повстанцев, есть такое поверье, что свидетели долго не живут, — повстанец снова осклабился очередной своей остроте.

Я вопросительно посмотрел на администратора. Повстанца я не боялся, равно как и его неизвестно где находящихся сподвижников, но его интерес к «явлению приватизации», как он выразился, меня заинтриговал; в то же время, до сего дня кентаврихорские повстанцы мне представлялись примерно в таком же свете, как снежные люди или викинги, а тут на тебе, живьем, и как себя с ним вести, неясно.

— Надо подумать. Жди здесь, повстанец. — Решился Аскальдазд, поняв, что я сомневаюсь. — Старик, пошли. Мы его из виду не упустим. А у тебя уже палец дергается.

Настуриарий что-то проворчал недовольно, но попятился к выходу. Мы отошли и остановились поодаль, поглядывая на повстанца через открытую дверь архива. На улице уже собралась изрядная толпа, неплохо вооруженная для мирного города. Видимо, все же повстанцы в районе были не только героями небылиц и преданий. Я попытался связаться с Гуйявальгом, но предусмотрительность министра оставалась выше всяких похвал, так что в освобождении архива от повстанцев, пока в единственном количестве, оставалось надеяться только на собственные силы и решения.

— Валить его надо! — старик был категоричен, — и держать оборону, пока армия придет.

— Пригород проверили. Других повстанцев нет. — Сообщил администратор последние новости, прижимая к голове наушник коммуникатора. — На дальних фермах тихо. Всем звонили. Никто повстанцев не видел.

— Этого тоже никто не видел, — возразил Настуриарий, — но он здесь.

— Чего можно ожидать от повстанца, когда он хочет говорить по делу? — спросил я.

— Что он тянет время до подхода основных сил, или хочет обманом втянуть тебя в подлую махинацию, или застрелить и выпрыгнуть в окно, пока мы прибежим на помощь, или он пришел за мной и отвлекает всех, пока снайперы повстанцев перед выстрелом рассчитывают скорость ветра и сумеречное преломление света, — выложил Настуриарий, подозрительно поглядывая в сторону архива.

— На окнах архива решетки. — Уверенно заявил Аскальдазд.

— Не расходитесь. — На всякий случай сказал я и направился обратно в архив.

При моем появлении повстанец дружелюбно заулыбался и приветственно помахал рукой. Я обошел стол, сел на свое место, небрежно держа левой рукой ружье, а правой спокойно и уверенно подвинул к себе архивный регистр: мол, не забывай, кто здесь хозяин.

— Чего тебе? Только не тяни, сезон дождей близко, — с суровой миной произнес я.

Идиома «мне недосуг» кентавридам неизвестна, так надо же было что-то брякнуть, чтобы непрошеный гость понял, что нечего рассиживать, мы тут занятые все.

— Мотолет у входа видел? Там, откуда я приехал, дожди уже идут, — не полез за словом в карман повстанец. — Дельце у меня быстрое, причем именно по твоей части: запиши за мной болото, что от крайних холмов до реки, где граница с соседним районом.

— Пустяки. Считай, сделано. Ну, до свидания. — Я зевнул с таким выражением лица, как у клерков к исходу рабочего дня по окончанию приема граждан.

Где-то далеко в глубине души у меня теплилась надежда, что повстанец с радостными и победоносными возгласами сразу же покинет архив и больше не появится в моей жизни.

— Значит, не запишешь? — уточнил повстанец, не сдвинувшись с места.

Я вздохнул, скрывая разочарование.

— Нет, конечно.

— Почему? — живо заинтересовался повстанец и даже придвинулся поближе, едва ли не влезая на стол.

У меня появилось впечатление, что Настуриарий был не так далек от истины в своих предположениях относительно истинных намерений повстанца. Либо он тянул время, либо надеялся вовлечь меня в аферу с приватизацией того же болота или, вообще, всего района.

— Видишь ли, чтобы записать за тобой болото, мне недостаточно такого аргумента, как гранатомет, или даже пара сотен повстанцев на подступах к городу.

— Мой гранатомет творит чудеса и послужил веским аргументом во многих спорах, — повстанец любовно погладил потертый ствол, — но я наслышан о вчерашних событиях и согласен, что в споре с тобой он ничего не решит. А какого аргумента было бы достаточно?

— Документального.

— Но инструкция гласит, что при отсутствии правоустанавливающих документов на объект недвижимости, право собственности может быть признано за тем субъектом, который пользуется им фактически на протяжении большого срока, при отсутствии претензий со стороны административных органов.

Моей внешней невозмутимости в ответ на такое заявление мог бы позавидовать Сиддхартха Гаутама.

— Да-да! Причем, если в районе местонахождения таких объектов недвижимости проводится приватизация, то кадастровый инженер должен внести в регистр данные о пользующемся объектом недвижимости субъекте для того, чтобы впоследствии административные органы могли рассмотреть вопрос, утвердить ли за ним право собственности, — как ни в чем не бывало, добавил повстанец, старательно соскабливая пятнышко грязи с приклада гранатомета.