Землю - кентаврам! - [26]

Я выронил регистр, и талмуд громко шлепнулся на пол. Повстанцы в лице первого встретившегося мне их представителя начинали вызывать невольное уважение, по крайней мере, по части осведомленности в юридических основах кадастра.

— Видишь, я выиграл спор и без помощи гранатомета! — победно произнес повстанец.

Это поспешное заявление моментально заставило меня взять себя в руки. Самонадеянности повстанцу было не занимать, вот с чем точно не поспоришь. Вызубрил инструкцию, или успел пообщаться на тему кадастровой реформы с отбывшим на Землю ополоумевшим архивариусом — и вот те на, решил, что в два счета способен уложить на лопатки выпускника Академии общественных институтов, территориального хозяйствования и интеграции! Какой яркий образчик истинно кентавридского характера. Однако не гони лошадей, повстанец!

Последнюю мысль я едва не озвучил в порыве эмоций, но вовремя спохватился, кто является моим оппонентом. Дав себе зарок не злоупотреблять земным фольклором в запарке, я поднял с пола оброненный регистр, смерил повстанца насмешливым взглядом и произнес:

— Вижу, кто-то надоумил тебя сыграть на таком тонком понятии, как прецедент преимущественного права. Но вот какая незадача: в данном конкретном случае претендовать на такое право может каждый кентаврид, живущий на краю болота, у реки. И еще половина субъектов нашего района и соседних, которым посчастливилось на этом болоте охотиться при отсутствии правоустанавливающих документов на болото, как на объект недвижимости.

— Это как раз не проблема! — заверил повстанец, — два-три рейда, и по моему болоту не потопчется ни одно чужое копыто.

— Там, где не рискнет топтаться копыто, легко и без колебаний пройдет бронетехника правительственных войск.

— Если на болото сунется армия, мы развернем там такие маневры, что его даже зверье до следующего сезона дождей будет стороной обходить.

— Но местная администрация откажется рассматривать вопрос.

— Это моя забота. Местные управленцы боятся нас больше армии.

— Лихо, конечно. Но я все же против осуществления приватизации огнестрельными и карательными способами. Вообще, не припомню, чтобы метод выжженной земли упоминался Инструкцией о проведении работ по приватизации или Кодексом недвижимости наравне с прочими методами установления права собственности. Ты действительно читал инструкцию в издании от Департамента кадастра и поверхностных отношений, коллега? В последнее время столько некачественных переводов и бездарных подделок распространено по Галактике, — пришел мой черед победно воззриться на собеседника.

— Ты погряз в теории, — нимало не смутившись, возразил повстанец. — На практике установление права собственности случается в обход кодексов и инструкций гораздо чаще, чем тебе кажется. Я все равно заберу болото раньше или позже. Способов сотня.

— Зачем же ты обратился ко мне?

— Этот способ самый легкий.

— Тогда повторюсь: до встречи. — Где-то глубоко во мне снова затлели искорки глупой надежды.

Повстанец собирался с мыслями, задумчиво смотрел на меня и теребил пятнистую кисточку хвоста.

— Тебе что, жалко? — спросил он, наконец.

Я снова вздохнул.

— Думаешь, это гнилое болото нужно администрации, армии, правительству или еще кому? — продолжал повстанец, — а мне оно нравится.

— Болотом пользуются охотники, рыбаки, сборщики трав, добытчики торфа, еще масса народа в самых разных целях, и оно является собственностью государства, — сказал я нетерпеливо, так как разговор начинал походить на базарную торговлю.

— Опять же теоретически, — упрямился повстанец. — На практике государство меняется постоянно, и сегодня я — повстанец, а завтра — правительство. Если следовать твоей склонности теоретизировать, то это болото в перспективе — уже моя собственность.

— Прости, но вероятность того, что завтра ты будешь заседать в правительстве, ничтожно мала. Без альтернатив.

— Ты плохо знаешь мой народ. Правительство — это повстанцы, победившие предыдущее правительство.

Я лишь развел руками.

— Ты убедил меня. Приходи, когда станешь правительством. А теперь, как бы тебе это сказать деликатнее… до свидания! Был рад познавательной дискуссии.

При словах «до свидания» физиономию повстанца на мгновение перекосило, как от оскомины. Еще бы! Это была уже третья моя попытка распрощаться.

Но, видимо, повстанец имел в запасе еще какие-то аргументы. Нет, не гранатомет, хотя его пальцы то и дело подрагивали на цевье, словно чесались от прикосновений к холодному металлу. Бросив на меня прищуренный взгляд, он выдал после недолгих колебаний:

— Какая тебе разница, человеку с Земли, за каким из кентавридов будет записан затопленный и покрытый зарослями участок района? Ведь твоя основная программа — обеспечение максимального контроля над недвижимым имуществом кентавридов. А после тебя придет другой специалист, который займется нашими активами, а потом еще и еще специалисты. Ты к тому времени будешь с новым пилотным проектом на другом краю Галактики, и через несколько лет не найдешь это болото даже в воспоминаниях.

Видимо, исчерпав все доводы, кентаврид решил запутать меня политическими, или того хуже, философскими рассуждениями. За его фразой скрывались и недоверие народа к кадастровой реформе, затеянной кентавридским правительством, и домыслы простых кентавридов о неких скрытых целях правительства земного, намеки на которые я получил не первый раз с момента своего появления на планете. Меня возмущали подобные намеки, но я устал и был слишком на взводе, чтобы развивать дискуссию на тему взаимоотношений цивилизаций Кентаврихоры и Земной Федерации.