Земля за океаном - [10]

Кто путешествовал, знает: недель через шесть, как бы интересно ни было на чужбине, это чувство «домой!» появляется непременно. На севере, в штате Айдахо, мы долго стояли возле березовой рощи счастливые, как будто получили вести от близких. Изгородь из жердей, прошлогодний стожок потемневшего сена, блестки воды в глубоких следах лосей, сороки в прохладном воздухе над лужком – кусочек Смоленщины в штате Айдахо! Два россиянина там постояли, помолчали. И поехали. Кувшин, куда полагалось стекать впечатлениям, в Айдахо был еще гулким. Теперь же, в конце пути, емкость отяжелела. Накопились усталость и недосыпы. Уже не так часто хотелось выскочить из машины и бежать с фотокамерой в сторону от дороги.

На реке Миссисипи мы сделали остановку, сменив на полдня сухопутный транспорт на лодку, которая приобщила нас к таинствам вод, текущих через многие земли Америки. А потом мы мчались с включенными фарами по хлопковым районам юга. Шла пахота. Ветер от тракторов уносил непроглядные тучи горячей пыли. Грозовые разряды а дневной темноте были зловещими. При вспышках света одиноко среди полей проступали бедные, без зелени и даже какого-либо сарайчика негритянские хижины. Среди черных строений, в стороне от дорог, меловыми глыбами в окружении зелени проплывали старинные усадьбы белых помещиков.

Домой, домой… «Мистически красивый» штат Теннесси был в самом деле полон чужой, мимо сердца пробегающей красотой. Округлые холмы, округлая зелень лесов и рощиц. Лошади на прогалах. У дороги на память о красоте продают россыпи черных камней. От большой магистрали в глубину манящих просторов расходятся веточки малых дорог. Сюда, в озерную тишину, к молчаливым курчавым холмам, из людных районов приезжают охотиться, рыбачить или просто уединиться от мира. Но тишина этих мест продается за деньги, и за очень хорошие деньги.

Путеводитель по штату Теннесси и лежащему рядом Кентукки обещал нам дорогу «голубой травы» («блю грасс»). Мы глазели вовсю, стараясь не проморгать растительный феномен. Но, увы, трава, как и всюду, была зеленой.

– Сэр, вы видели синий цвет? – спросили мы в маленьком придорожном кафе румяного джентльмена в рыбацкой куртке и красной кепочке с козырьком в четверть метра.

– Блю грасс?.. А как же! – И стал рассказывать, какое это изумительное зрелище – голубая трава. А мы ведь ехали вслед за его вишневого цвета «мустангом». Одно из двух: либо зрение у американцев особое, либо кто-то однажды выдумал это «блю», и всем потом стыдно признаться, что не видели феномена.[1]

Американцы в своей природе ценят, кажется, больше всего отклонения от привычного, любят все, что с ходу поражает воображение. Гейзеры, водопады, каньоны, пещеры, обрывы, скалы причудливых форм – это во вкусе американца. Об этом легко рассказать, вернувшись домой…

Ну, что же у нас осталось еще на карте?.. Две Вирджинии, Западная и Восточная. Запад – это шахтерская бедность людей, которых шахты перестали кормить или кормят очень неважно. Этот район Аппалачских гор снабжал Америку металлами и углем, когда она была еще в колыбели. Америка выросла. На этот рост начинки из пирога Аппалачей пошло немало. А ведь известно: только вода в колодце не убывает, да и то если черпать ее разумно. Многие шахты закрылись, шахтерские городки стали призраками без людей. В других местах механизация вытеснила рудокопов из Аппалачских гор. Людям осталась лишь горная красота этих мест – леса, ущелья с голубыми речушками, весною – запах черемухи и жасмина, осенью – полыхание красок… Америка – страна улыбчивая. Улыбаются, если дела идут хорошо, еще старательней улыбаются – не хотят показать, что дела пошатнулись. И если уж нет улыбки – значит, очень плохи дела. За всю дорогу мы не видели столько грустно-неторопливых людей, как тут, в шахтерской Вирджинии.

Восточная Вирджиния лежит по другую сторону Аппалачей. Теплая сырость Атлантики и какое-то свойство земель создали тут райское место для табака, и он растет, чтобы стать сигаретами «Кент», «Мальборо», «Кэмел», ведущими родословную от индейской трубочки для курения.

Разговорившись вблизи от дороги с единоличником-табаководом, стариком комплекции киноактера Меркурьева, мы достали наиболее ходовой в Америке сувенир, сигареты марки «Российские». Но, оказалось, табачный плантатор сам не курил и сказал, что этой дурной привычки не одобряет. Сигареты, однако, старик с удовольствием взял. Одну в корявых пальцах размял. Понюхал. Не похулил. С удивлением спросил:

– В России растет табак?..

Пришлось рассказать ему о махорке, которую даже тамбовский климат вполне устроил. Рассказали и про Абхазию, где растение, подаренное миру землей Америкой, набирает такую же силу и духовитость, как тут, в Вирджинии…

Продолжая сравнения, скажем: Вирджиния и Абхазия похожи не только тем, что производят зелье для курева. Очень сходен пейзаж. Порою казалось: только остановись, и непременно из дома выйдет абхазец. «Слушай, дорогой, почему не заедешь? Почему человека хочешь обидеть?..» Остановки у нас случались, однако никто под крышу путника тут не потянет. Это одно из отличий Абхазии от Вирджинии. Обычаи тут иные. И это мы посчитали за благо. Иначе к сроку в Вашингтон ни за что бы мы не попали…