Земля - вид сверху - [41]
Ему же принадлежат слова, которые можно считать девизом всей современной науки:
«Верному утверждению противостоит ложное утверждение. Но зато глубокой истине противостоит, скорее всего, другая глубокая истина».
Физика — царица наук двадцатого века. Поэтому и физиков в нашем «золотом списке» — больше половины. Следующие Великие — это немец Макс Планк (1858–1947) и австриец Эрвин Шредингер (1887–1961). Первого я бы вообще назвал Ученым Века. В 1900 году Макс Планк сформулировал квантовую теорию (за что и получил в 1918 году Нобелевскую премию), а эта теория перевернула все представления человека о веществе. Можно сказать, что все двадцатое столетие — это бесконечная квантовая революция, в ходе которой родились транзисторы и микрочипы, радиоприемники и магнитофоны, атомная бомба и атомные станции, лазеры и волоконная оптика, компьютеры и томографы и многое-многое другое, без чего уже невозможно представить наше время. А начало было положено Максом Планком, который в 1932 году в своей работе «Куда идет наука» предельно точно и в то же время возвышенно определил саму суть научной деятельности:
«Любой, кто серьезно занимался какой бы то ни было научной работой, вполне отдает себе отчет, что над воротами храма науки начертаны слова: «Ты должен быть исполнен веры». Это качество, без которого ученый не может обойтись».
Эрвин Шредингер — тоже из Великих Создателей. Его творения — волновая механика и уравнение, носящее имя ученого. Именно уравнение Шредингера доказывает, что волновая механика идентична матричному варианту квантовой механики. У Шредингера были труды по кристаллографии, математической физике, теории относительности, биофизике, была Нобелевская премия 1933 года, полученная им совместно с Полем Дираком за открытие новых продуктивных форм атомной теории, то есть именно за создание уравнений квантовой механики, а еще была работа 1944 года «Что такое жизнь?», в которой — впервые! — прозвучала идея генетического кода. Получается, что физик Шредингер был еще и крестным отцом современной молекулярной генетики. В той же работе великий ученый осмелился поставить знак равенства между человеком и Богом:
«…«Я», взятое в самом широком значении этого слова — то есть каждый сознательный разум, когда-либо говоривший или чувствовавший «я», — представляет собой не что иное, как субъект, могущий управлять «движением атомов» согласно законам природы».
К сожалению, «субъекты» — то есть простые люди — пока еще не могут управлять «движением атомов». Может быть, следовало сказать не «к сожалению», а «к счастью». И в этом смысле мы все еще не боги. Но Великих Ученых двадцатого века вполне можно приравнять к полубогам, и в этом никакого преувеличения нет. К сожалению — вот это действительно к сожалению, — божественную сущность иных ученых мы постигаем слишком поздно — когда их уже нет с нами. Именно это произошло с Андреем Дмитриевичем Сахаровым (1921–1989). Пока он трудился над водородной бомбой, о нем никто не знал. Когда он начал выступать за прекращение испытаний ядерного оружия, он попал в опалу. Когда он стал лидером правозащитного движения, его сослали. Когда Сахаров вернулся из ссылки и, став народным депутатом СССР, предложил проект новой Конституции страны, над ним смеялись, его «захлопывали» другие депутаты. А он был гением и полубогом — не только потому, что дал стране грозное оружие, не только потому, что занимался магнитной гидродинамикой, физикой плазмы, управляемым термоядерным синтезом, элементарными частицами, астрофизикой, гравитацией, не только потому, что предложил идею магнитного удержания плазмы, но и потому, что отринул «чистую физику» ради человека, ради его прав и его бессмертной души.
Недаром Европейский парламент учредил в 1988 году Международную премию им. Андрея Сахарова за гуманитарную деятельность в области прав человека. И недаром Андрей Сахаров получил Нобелевскую премию мира (1975), а не премию по физике. И недаром в своей основополагающей работе «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе» он заявил:
«Каждое разумное существо, оказавшись на краю пропасти, сначала старается отойти от этого края, а уж потом думает об удовлетворении всех остальных потребностей. Для человечества отойти от края пропасти — это значит преодолеть разобщенность».
