Земля призраков - [93]

Порой мне так неловко,

Порой тревожно мне,

Сейчас скажу любви моей

Всю правду о себе.

А если подойду к нему,

А он ответит — нет,

И после смелости моей

Не даст любви в ответ.

Сквозь заросли шиповника

Держала я путь свой,

Лишь пташек слыша да ягнят,

Игравших меж собой.

Когда песня закончилась, наступило краткое затишье. Джерри Коновер поднял руку Норы к губам и поцеловал ее.

— Боже, это было великолепно! — воскликнул он. Чары распались, и посетители паба вновь принялись выпивать, ссориться и рассказывать, на пределе своих легких, всевозможные истории.

Нора избавилась от плакальщиков в черных костюмах и пробралась к Кормаку. Ее лицо пылало и было влажным от духоты и давки, и она обмахивала себя обеими руками.

— Вы видели Девейни?

— Он сказал, что проверит это, как только сможет, — сообщил Кормак. — Слушайте, я думаю отправиться восвояси. Вы можете остаться, если хотите. Уверен, Джерри проводит вас до дома.

— Несомненно, но я тоже сыта по горло этой обстановкой.

— Я собирался пойти обратно пешком. Вам не обязательно меня сопровождать.

— Да, но я хочу пойти с вами.

После душной атмосферы паба ночь показалась свежей и прохладной. Они отошли от городка достаточно далеко, прежде чем заговорили.

— Вы получили письмо от Неда Рафтери? — спросила она. Кормак похлопал по нагрудному карману. — И прочитали его?

— Я ждал вас.

— Не думала, что будет такая темень. Даже не подумала взять фонарик.

— А свой я выронил в башне.

Нора почувствовала, как что-то задело ее нога, и споткнулась о ветку, лежавшую на дороге. Кормак подхватил ее, чтобы удержать.

— Все в порядке, — сказала она. — Это только сук или что-то еще.

— Возьмите меня за руку.

Она слегка поколебалась, но согласилась. Ощутив пожатие его теплых пальцев, Нора подумала, понимает ли Кормак, как важно для нее ощущать себя в безопасности в чьем-то обществе. Они прошли мимо башни, и она едва различила ее скрытые плющом очертания на фоне черного неба.

— Полагаю, вы давно знакомы с Джерри Коновером?

— Только около трех месяцев. Мы познакомились в Дублине, когда я начала посещать клуб певцов в Тринити. Там я впервые повстречала и Робби, и лишь потом узнала, что и вы, и он, и Габриал знаете друг друга. Иногда меня изумляет, как тесен здесь мир. — Она понимала, что на самом деле он спрашивает не об этом. — Джерри милый парень, — продолжила она, — но он певец, знаете ли, а я более расположена к флейтистам. Я даже не знаю, почему. Может, мне просто нравятся хорошие мундштуки…

Она не смогла говорить дальше, потому что Кормак прижал ее к себе и коснулся ее губ своими, сначала мягко, затем более настойчиво, пока Нора не ощутила головокружение, даже легкое сумасшествие.

— Позвольте мне остаться с вами ночью, — сказал он. — Мне невыносима мысль, что вы опять будете одна в этой комнате. Я бы поспал на софе.

— Вам не придется спать там, Кормак.

— Я не хочу воспользоваться ситуацией.

— Вы ею и не воспользуетесь. Вам будут рады.

Она вновь взяла его за руку, и они повернули к воротам Браклин Хаус. Их ноги ритмично хрустели по гравию, когда они легким шагом шли по аллее.

Кормак попробовал парадную дверь.

— Закрыто. Нам придется звонить.

Теперь, когда их шаги затихли, Нора расслышала еле заметный на расстоянии шум, напоминающий отдаленный звук лодочного мотора.

— Кормак, вы слышите что-нибудь?

Он снял со звонка руку.

— Я слышу. Кажется, это из гаража.

Старая конюшня, где Хью Осборн держал свою машину, располагалась перпендикулярно к Браклин Хаус, в тридцати ярдах от двери дома, но они оба добежали до нее за несколько секунд. Через дверное окно они увидели черный «Вольво», окутанный клубами выхлопов. Кормак надавил на дверь.

— Закрыто. — Локтем он разбил стекло, а затем дотянулся и открыл дверь. От волн дыма они оба закашлялись, пока прорывались к машине. — Посмотрите, сможете ли вы открыть гаражную дверь, — крикнул он, потянув дверь машины. — Тоже закрыта.

Он поискал на полу что-нибудь достаточно тяжелое, чтобы разбить армированное стекло, и, наконец, наткнулся на кувалду. Нора не видела, как он взмахнул ею, но услышала тупой стук и звон разбитого стекла. Кормак рывком открыл дверь и выволок с места водителя осевшую фигуру. Это был Хью Осборн.

— Выключите машину, — сказал он, — а затем помогите мне.

Нора дотянулась до зажигания, услышав, как что-то скатилось с сиденья на пол. Она шарила по полу, пока ее пальцы не схватили маленький пластмассовый цилиндр. Когда она прочитала надпись на наклейке, у нее перехватило дыхание. Она побежала туда, где Кормак склонился над недвижно лежащим телом Осборна.

— Кормак, дайте мне взглянуть на него, он, может, еще и снотворное принял, — показала она пузырек с таблетками. Тот был пуст.

ГЛАВА 24

Двумя часами позже, после того как мерцающие огни исчезли и «скорая помощь» повезла Хью Осборна, пребывавшего без сознания, в больницу, в Браклин Хаус опять стало тихо. Люси вызвала «скорую» и настояла на том, чтобы сопровождать Хью в больницу. Во всем этом хаосе потерялся Джереми. Отчаявшись уснуть, Кормак крутился на софе в комнате Норы, мысленно возвращаясь к беспокойным событиям этой ночи и последних дней. Он взглянул на лежащую на кровати Нору и увидел: она спит. Нора была убеждена, что дело закрыто, а Осборн признается в содеянном, если, конечно, вообще проснется. Кормак не испытывал подобной уверенности. Он уже сожалел обо всей этой истории, обо всем, что случилось, после того как он согласился приехать в Данбег. Ну, почти обо всем. Он не мог жалеть о том, что лучше узнал Нору. Однако он по-прежнему ощущал симпатию к Хью Осборну, несмотря на все подозрения Норы. Он чувствовал и что-то вроде ответственности за Джереми Осборна, в котором увидел самого себя в юности. Но какие из его чувств были истинными, а какие основывались на иллюзиях?