Земля под копытами - [130]
Пролог мой длинноват, сознаюсь и критику принимаю, но так для фабулы надобно, иначе непонятно.
Готовил я как-то художественную самодеятельность села к смотру. Колхоз премировал участников по пятерке за вечер, активность была высокая. После репетиции бегу к последнему автобусу, вечереет уже. Вижу: у крыльца машина стоит, а возле машины, опершись рукой на приоткрытую дверцу, невысокий полный мужчина, пузцо из-под тенниски навыпуск бугрится, впору беременную женщину на сцене играть.
— Вы меня знаете? — спрашивает.
Пригляделся внимательнее: вроде нет.
— А вы мне грамоту за художественный свист в районе вручали…
Когда это было, на заре туманной юности, как в песне поется, неужто должен каждого сосунка помнить? Мелькали они тогда перед моими глазами, как деревья в лесопосадке. Этот тогда еще школьником, наверное, был.
— Я Йосип Македонович Сластион, — представляется пузатенький, — начальник по строительству пока что в местном масштабе. Садитесь в машину, персонально подвезу.
Сел я в машину, а он вдруг на всей скорости от автобусной остановки в другую сторону рванул.
— Не удивляйтесь, — говорит, — нас ждет спецужин на моей даче, а после ужина и музчасти я персонально доставлю вас домой.
Может, думаю себе, сельское руководство решило угостить перед районным смотром? Съезжаем по косогору к речке, туман над вербами клубится, соловьи, жабы, всякая там лирика, а на лужайке — дачка, вроде сама собой из земли выросла. Потом ее в нашей районной газетке точно описали — маленький дворец. Ужинали мы в комнате, на воздухе комары и влажность от воды, а у меня радикулит. Но веранда запомнилась, широкая такая веранда, как танцевальная площадка у клуба. Тут-то хозяин мне и пояснил, что в бильярд будем играть для повышения культурного уровня на веранде, а за круглым столиком — в карты. Финской бани еще не было, она позже появилась.
— Замечается факт недостройки, так что извиняйте. — Йосип Македонович указал на ящик голубой дефицитной плитки… — Но недостаток это временный, и мы его в короткие сроки ликвиднем.
В комнате был уже накрыт столик на двоих. Холодная закусенция: салтисончик, домашняя колбаска, жареная рыбка, холодец, ранние огурчики, а главенствовал за столом графинчик с водкой, настоянной на лимонных корочках.
— Сельская деликатесная группа, — заметил хозяин. — Рекомендую расстегнуть ремень и в душе разговеться после напряженного трудового дня. Знаете, никакая работа так не изматывает, как руководящая…
Я свою норму знаю, выпил для аппетита, поел и жду, чего человеку от меня нужно, почему такое повышенное внимание.
— Я самостоятельно, по самоучителю штурмую вершины музыки и жду от вас, как специалиста высокого класса, помощи.
— Зачем вам, Йосип Македонович, вершины музыки, ежели вы по другому профилю ведете массы? — удивился я. — Или у вас потребность души?
— Потребность, — величаво кивнул Сластион. — Чтоб в телевизоре меня со строительной бригадой показали, для общего примера, как мы сами себя культурно обслуживаем и шагаем вперед по всем показателям. А у меня такой демократический принцип: учишь людей — учись сам. Только так к музыкальным вершинам можно вести.
И показал мне Сластион свой «Самоучитель», старый как мир. «Музпрограмма» — на обложке написано. Первая страница разлинована, в каждой графе — названия песен и танцев, а ниже написано, сколько раз в день сыграно. Честно скажу, зауважал я Йосипа Македоновича за такую целеустремленность. Вот чего мне всю жизнь не хватало — характера. И не удивлюсь, если и объявится Йосип Македонович где-то в верхах. Такие и падая вверх возносятся. Может, тетрадь та давно затерялась, но я кое-что из нее запомнил:
«Сегодня приступил к обязательному выполнению музпрограммы. Проснулся в четыре часа. Сыграл двумя руками (дальше — длинный список песен и танцев). Играл также гаммы и арпеджио».
«Проснулся, как всегда, в четыре. До начала рабочего дня сыграл «Полтавчанку» 97 раз».
«Сегодня проснулся в четверть пятого. Сыграл «Маленькую польку» 121 раз. Дал рядовым членам бригады перед началом работы соответствующие указания и тренировался до наряда в колхозе. Сегодня наметил 100 раз сыграть «Солнце низенько», играл до первого часа ночи, но план музпрограммы выполнил на 100 процентов. Выучил дополнительно слова двух современных песен на злобу дня. Читал также книжку «Симфония разума», отметил слова: «Человек становится выше ростом оттого, что тянется вверх». Очень верно. Думаю в скором времени персонально писать слова песен и создавать музыку на тему строительных работ и про выполнение планов строителями колхоза. В телевизоре это хорошо прозвучит и высшим руководством будет одобрено…»
Прочитал я все это и попросил Йосипа Македоновича сыграть. Играл он, конечно, деревянно, ногой притоптывал и вслух такты считал. Но после такого спецужина попробуй не похвали:
— Как это вам удалось, Йосип Македонович, за короткий срок овладеть вершинами музыкального искусства?
— Если уж я до руководящих должностей дорос, так что для меня искусство?! Было бы время, дак…
— Вижу, однако, что пришлось приложить некоторые усилия…
— Оно, конечно, как говорил великий Менделеев, без трудолюбия нет ни талантов, ни гениев.
Известный украинский писатель Владимир Дрозд — автор многих прозаических книг на современную тему. В романах «Катастрофа» и «Спектакль» писатель обращается к судьбе творческого человека, предающего себя, пренебрегающего вечными нравственными ценностями ради внешнего успеха. Соединение сатирического и трагического начала, присущее мироощущению писателя, наиболее ярко проявилось в романе «Катастрофа».
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В повестях калининского прозаика Юрия Козлова с художественной достоверностью прослеживается судьба героев с их детства до времени суровых испытаний в годы Великой Отечественной войны, когда они, еще не переступив порога юности, добиваются призыва в армию и достойно заменяют погибших на полях сражений отцов и старших братьев. Завершает книгу повесть «Из эвенкийской тетради», герои которой — все те же недавние молодые защитники Родины — приезжают с геологической экспедицией осваивать природные богатства сибирской тайги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В предлагаемую читателю книгу популярной эстонской писательницы Эмэ Бээкман включены три романа: «Глухие бубенцы», события которого происходят накануне освобождения Эстонии от гитлеровской оккупации, а также две антиутопии — роман «Шарманка» о нравственной требовательности в эпоху НТР и роман «Гонка», повествующий о возможных трагических последствиях бесконтрольного научно-технического прогресса в условиях буржуазной цивилизации.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.