Земля, омытая кровью - [23]

Глубже других вклинилась в оборону противника рота лейтенанта П. Я. Мурашкевича. Гитлеровцы, не выдержав ее натиска, панически бежали. Правда, вскоре они перегруппировали силы и около полудня пошли в контратаку. Но рота, заняв круговую оборону, держалась хорошо и контратаку отбила.

Батальон, развивая успех, прочно закреплялся на занятых рубежах.

Ночью Востриков решил отправить отряд моряков в тыл к фашистам. Для этого выбрал один из взводов второй роты.

— Ребята бравые, как на подбор! — отрекомендовал этот взвод командир роты.

— Разрешите мне вести взвод? — вмешался в разговор политрук Нигодаев.

— Добре! — обрадовался Востриков. Он знал, что политрук уже не раз показал себя в бою смельчаком.

Моряки бесшумно обошли вражеские позиции юго — западнее станицы Абинской и внезапно напали на боевое охранение. Этот налет ошеломил гитлеровцев. В коротком бою почти все они были перебиты. Краснофлотцы захватили станковый пулемет, несколько автоматов и укрылись за ближней горой. На рассвете Нигодаев и действовавшие с ним краснофлотцы увидели отряд противника, отправлявшийся в горы, видимо, на поиски виновников ночного происшествия. Моряки обстреляли фашистов из пулемета и автоматов, заставили залечь. Гитлеровцы открыли ожесточенный огонь, а моряки, ловко используя складки местности и лес, сменили позицию и обстреляли врага с другой стороны. Весь день они оставались неуязвимыми и, обстреливая противника с разных сторон, не давали ему покоя. Взвод вернулся с ценными сведениями, с трофеями и не потерял ни одного человека. Это было по — востриковски.

Под стать комбату был и военком батальона политрук Илларионов. Он всегда оказывался там, где требовалось подбодрить бойцов. Не раз в критические моменты он сам поднимал моряков в атаку и бежал впереди. Они как бы состязались с Вострикавым в храбрости. Однажды я наблюдал такую сцену. Увидев, что комбат мчится с командного пункта в роту, где произошла какая — то заминка, Илларионов упрекнул его:

— Опять увлекаешься, Александр Иванович!

— Да ты же и сам то и дело в атаку ходишь! — попытался отбиться Востриков.

— Я же не командую батальоном, — парировал военком.

Всегда среди бойцов был и пропагандист батальона политрук И. Р. Кузнецов. Используя короткие передышки, он сообщал морякам о подвигах храбрецов, призывал драться смелее.

Любили в батальоне неутомимого секретаря комсомольского бюро младшего политрука Костю Харламова. Он весь день носился из роты в роту, рассказывая об отличившихся в боях воинах, инструктировал комсоргов, проводил с комсомольцами короткие зажигательные беседы, ходил в атаки.

По захваченной нами высоте вблизи Абинской враг открыл сильный артиллерийский огонь. Под прикрытием огня на высоту стали просачиваться вражеские автоматчики. Но их заметили моряки. Командир взвода лейтенант А. А. Воробьев приказал бойцам притаиться и пропустить гитлеровцев. Те, не подозревая, что их обнаружили, уже приближались к расположению первой роты, но не успели открыть огонь, как Воробьев со своими краснофлотцами окружил лазутчиков. Все они были уничтожены.

Вскоре над высотой появились девять фашистских стервятников. Пикируя, они забрасывали склоны горы бомбами. Вслед за тем опять заговорила вражеская артиллерия. По дороге из Куафо на наши позиции двинулись фашистские танки, за ними бежали по лесу автоматчики.

Враг наседал на позиции роты старшего лейтенанта Куницына. Здесь оказался Востриков.

— Ах, мерзавцы! — воскликнул он, увидев танки. — Психическая атака. Решили напугать нас… Ну — ка, Саша, — обратился он к Куницыну, — покажи им, что такое морская пехота! Учти, эти стальные пугала не могут ни свернуть с дороги, ни развернуться. Нас им в лесу не видно, пусть палят в белый свет, а ты действуй!

И Куницын действовал уверенно, расчетливо. Он приказал без команды не стрелять, связался с бронебойщиками, выдвинул вперед в укрытия команды истребителей танков со связками гранат. Фашистские танки уже приближались к нашим позициям, и тут внезапно по ним ударили противотанковые ружья и гранаты. Один танк вспыхнул, другой застрял на склоне горы, подбитый гранатой, третий повернул в ложбину. В тот же миг по команде Куницына моряки открыли шквальный огонь по автоматчикам, бежавшим за танками. Те залегли, кинулись назад. А группа автоматчиков во главе с младшим лейтенантом Пилипенко стремительно напала на них с фланга. Гитлеровцы заметались в зарослях. Моряки, не давая им опомниться, ринулись в рукопашную. Не многим фашистам удалось уйти.

Мы с Востриковым наблюдали за этим боем с командного пункта.

— Правильно! Молодцы, орлы! Так их! Ага! Так паршивцев!.. — восклицал комбат.

Было чему радоваться. Ведь все эти бои мы вели почти без артиллерийской поддержки. Бригада, не полностью сформированная, выступила в поход, не имея своей полевой артиллерии. Правда, дальнобойные орудия армейского резерва провели артподготовку, иногда нам помогала артиллерия действовавшей рядом 216–й дивизии. Но на постоянную ее поддержку мы рассчитывать не могли и старались лучше использовать минометы. В горах и в лесу они оказались незаменимым и грозным оружием. Они поражали врага на обратных скатах гор, истребляли и рассеивали пехоту, бежавшую за танками.