Земля обетованная - [30]

Билл ненадолго остановился, встретился взглядом с Морганом, затем пожал плечами и вышел.

— Он быстро движется, — заметил Морган в кабинете внизу и некоторое время молчал. — Может, я лучше посижу там, Билл, пока все не закончится.

— Да, было бы неплохо, — кивнул Билл. — Осталось недолго. Думаю, очень недолго. Они растут так быстро... можно практически увидеть, как растет ребенок. А Руфус сжал годы в недели.

Биологическое время течет, как река, у источника поток у́же и быстрее. И восприятие времени становится яснее и замедляется с каждым проходящим днем. Руфус неумолимо возвращался в свое первое детство — или, возможно, третье, если считать все, хотя память о древнем прошлом уже почти исчезла. В молодости, как и в старости, забывчивость туманила его спокойный разум, отчасти потому, что дни зрелости остались далеко позади, но частично еще и потому, что его сознание медленно возвращалось в безмятежную незрелость детства. Быстро мчась по ускоряющемуся потоку, Руфус возвращался к нестабильности юности.

Теперь его, казалось, охватила странная спешка. Она походила на беспричинный инстинкт у животных, заставляющий их рыть нору для потомства, врожденный феномен, вне зависимости от того, с какой стороны двигаться к этому событию, казалось, вызывал интуитивное знание того, что грядет, и что будет для этого нужно.

Руфус начал оставаться в своей комнате все дольше и дольше, возмущаясь на вторжение и вежливо сопротивляясь ему. Что он делал, было трудно понять, но на шахматном столике было много меловой пыли. И он продолжал работать с часами. Теперь у них было четыре стрелки, на циферблате появились концентрические круги, а лишняя стрелка стала пятном, вращающимся по раскрашенному циферблату. Все это могло показаться типичной одержимостью молодого разума техническими новинками, если бы не спешка, которую не ощущает ни один нормальный ребенок.

Было нелегко установить, что еще происходит с быстро меняющимся телом Руфуса, поскольку он противился любым обследованиям, но все-таки им удалось обнаружить, что его метаболизм невероятно ускорился. Он не проявлял типичных признаков гипертиреоза[6], но малые железы в его горле быстро вытесняли все остальные, развившиеся давным-давно, во времена его первого детства.

Обычный огромный аппетит при гипертиреозе не мог угнаться за быстротой, с которой Руфус тратил энергию, поскольку его ненормально ускоренный метаболизм поглощал даже ткани тела в отчаянных усилиях догнать самого себя. И этот всепожирающий метаболизм Руфуса обратил взор на мышцы и кости. Физически он больше не был крупным человеком, он неуклонно терял вес и рост, сжигая собственное тело изнутри, чтобы утолить чудовищный голод. Но для Руфуса это было невероятно нормальным. Он не ощущал слабости.

И внутри него, возможно, еще более незаметно, белые кровяные тельца, вероятно, подвергались изменению и многократному увеличению количества, чтобы атаковать внутренние органы и изменить их таким же образом, подобно тому, как фагоциты запускают процесс гистолиза внутри куколки, превращая то, что там находится, в плазму, которой питается имаго. Но, что находилось внутри меняющегося тела Руфуса Уэстерфилда, было секретом, запертым в генах, которые время расположило таким странным образом.

Все это называлось регрессом, хотя в каком-то смысле было и прогрессом, если постепенное, уверенное продвижение к цели можно так назвать. Поток времени сузился вокруг него, мчась назад, к источнику.

— Должен заметить, что сейчас ему лет пятнадцать, — заметил Билл. — Точнее сказать сложно — он больше не выходит из комнаты, даже для того, чтобы поесть, и я не вижу его, если только не настаиваю на этом. Он сильно изменился.

— Как именно?

— Его лицо... Не знаю. Оно стало острее и утонченнее, но совсем не по-детски. Его кости кажутся гибкими, все кости... Совершенно невероятно. И у него такой жар, что чувствуется даже без прикосновения. Но, кажется, его это совсем не беспокоит. Он просто большую часть дня чувствует себя уставшим, как ребенок, растущий слишком быстро. — Билл замолчал и посмотрел на свои сплетенные пальцы. — Чем все это закончится, Пит? Когда это сможет закончиться? Таких прецедентов еще не было. Не могу поверить, что он просто...

— Не было прецедентов? — прервал его Морган. — Помню время, когда ты считал, что мы повторяем шаги Мефистофеля.

Билл посмотрел на Моргана.

— Фауста... — неуверенно сказал он. — Но Фауст вернулся в определенный возраст и остановился на нем.

— Мне интересно, — голос Моргана был слегка саркастическим. — Если легенда является шифром, то, может быть, счет, предоставленный Мефисто, имел нечто общее с.... этим. Может быть, то, что в легенде указывалось, как потеря души, походило на то, что сейчас происходит с Руфусом. Возможно, он потерял тело, а не душу. К тому же, алхимики всегда выражались неясно. «Тело» вместо «души» — весьма очевидная замена.

— Слишком очевидная. Мы еще не видели конца. Когда увидим, то узнаем. Я хочу признать, что мораль этого... со слишком большим знанием сложно справиться, не потеряв... ну, что-то важное. Что касается наказания... нам придется дождаться его.