Земля необетованная - [43]

Лейб хохотал, глядя на внука.

Но вот, потянулись окраины города, и Гершели выехали на дорогу, ведущую в сторону Евпатории.

И опять жара, август 1938 года – невыносимая полуденная крымская жара, полупустынные улицы. Но все знают – Земля вертится, и ближе к вечеру, в Симферополе слегка повеяло прохладой. Город стал оживать. Ну вот, вроде бы, и отдышаться можно… Вздохнуть полной грудью ещё недавно раскалённый, а теперь чуть-чуть остывший воздух… Однако, не дышалось.

Раскалённые за день мостовые и здания, словно аккумуляторы, зарядившись за день дармовой энергией, с уходом светила с зенита, тут же бесцеремонно дохнули проклятую духоту в прохожих.

У самой кромки берега речки Салгир56, несущей свои воды со склонов не близкого от города Чатыр-Дага57, на скамейке с поломанной наполовину деревянной спинкой, прикрыв глаза и о чём-то мечтая, сидела Наташа Гершель. Рядом с ней лежали детские сандалики, хозяин которых – сын Мишка, стоя по щиколотки в воде, плескался в речке, и ребёнок был счастлив, о чём свидетельствовали его радостные крики, местами переходящие в восторженные вопли.

Салгир в разгар сухого лета скорее напоминал ручей, который без труда в это время года перепрыгнет и ребёнок. Вода в нём – мутная, замусоренная, и протекал он по городу лениво, без желания. Но горожане знали: пройдёт время, наступит осень с её дождями в горах, зимой – с шапками снега, и этот ручеёк раскинется вширь, забурлит, очистится от мусора и станет полноводной горной рекой.

Плачь ребёнка заставил мать приоткрыть глаза. Мишка ревел, показывая рукой на медленно уплывающий от него кусок дерева, похожий, по его мнению, на кораблик.

– Догони, сынок, чего ревёшь? Всё равно ноги намочил.

Довольный Мишка зашлёпал по воде, и вскоре догнал свой кораблик.

Наталья опять погрузилась в свои думы. Сквозь щелку глаз на противоположной стороне реки она разглядывала длинное, строящееся трёхэтажное, плавно изогнутое здание с красивой ротондой наверху. При виде этого архитектурного излишества сердце её замерло, дурацкие мысли полезли в голову…

…«Вот она стоит в белом, с ажурной выделкой, длинном бальном платье, а рядом Сеня, в форме маршала, с усами и с шашкой на ремне… А вокруг люди, люди… Откуда-то сверху льётся тихая музыка, все улыбаются, все спешат поздравить её и Семёна с получением квартиры в этом шикарном доме. А вот музыка обрывается, и сам Сенин, недавно назначенный начальник крымского отделения НКВД капитан Якушев, на маленьком, но таком милом подносике, несёт им ключи от их квартиры…

– Девушка, девушка, – неожиданно услышала она над собой старческий голос. – Ваш мальчик? Заберите от греха подальше его от воды…

Наташа испуганно вскочила.

Перед ней стояла сухонькая старушонка – «божий одуванчик», в соломенной старомодной шляпке, в белой блузке с красивым ажурным воротничком ручной вязки, в туфельках с белыми носочками, и подслеповато щурясь, показывала рукой в сторону её сына.

– Эти дети, такие набаловные, никогда старших не слушают, – продолжала сетовать старушка. – Я вот помню, мои внучата…

Позабыв поблагодарить бабку, Наташа кинулась к Мишке.

В погоне за корабликами, колотя радостно палкой по воде, маленький сорванец стоял в воде уже почти по пояс. – Мама, мама я их топалю, а они не топаляться…

– Ох, сейчас папа придёт, ох, кому-то по одному месту нашлёпает…

– Тебе, – авторитетно заявил сын. – Я исё маленький… Маленьких не шлёпнуют.

– Гляди-ка, умник, какой! – удивилась рассуждению сына мать. – А ну быстро из воды, сушиться будем.

– Мама, куда кояблики плывут – домой? – выгребая из воды, спросил Мишка.

– Домой, конечно. Их там папы и мамы ждут. И пробурчала: – А действительно, куда?

– В Сиваш, милая, – подсказала подошедшая старушка. И что бы продолжить разговор, словоохотливая бабушка, кинув взгляд на строящийся напротив дом, с завистью прошамкала: – Дворец! И кто же там будет жить? Начальство, поди! Счастливчики!

– Его только в следующем году сдадут. Мы с мужем в этом доме получаем квартиру, – похвасталась Наталья. Затем добавила: – На третьем этаже. И вовсе муж мой не начальник – лейтенант. Мы недавно переехали в Симферополь. И, представляете – повезло! Попали в нужные списки на получение квартиры.

Почему-то она не стала сообщать незнакомому человеку в каких войсках служит её муж – постеснялась, и что квартиры в этом доме распределялись только среди руководящего состава Красной Армии и НКВД.

Мишка к этому времени вышел из воды и теперь мокрый, с виноватым видом, стоял перед матерью.

Взяв сына за руку, мать повела его к скамейке. Старушка засеменила за ними.

Раздев ребёнка, оставив в одних трусиках, Наташа разложила его короткие штанишки и рубашку сушиться на скамейке. Мишка уселся на корточки и с умным видом стал собирать камешки, выкладывая из них пирамидку. Присев на скамейку, женщины познакомились и разговорились.

После общих фраз о том, о сём, Наташа рассказала, что их с мужем из Москвы перевели в Крым. Поначалу она с сыном жила у мужниных родителей в городе Фрайдорфе, муж в общежитии в Симферополе. Теперь вот в ожидании собственной квартиры они сняли жильё в городе. Муж всё время на работе, он и сейчас там. Сына не с кем оставить. Беда, прямо!