Земля Мишки Дёмина. Крайняя точка - [11]

— Как правильно? — спросила Екатерина Сергеевна.

— Ксеркс!

— Ксеркс!

— Да, персидского царя звали Ксеркс, — спокойно повторила учительница. — Ну и как же оборонялись греки?

— Спартанцы прислали отряд воинов во главе с царем Леонидом. Персы предложили грекам сложить оружие, — выложил Мишка последнее из того, что запомнил.

— Какой ответ послал персам царь Леонид?

Мишка молчал.

— Как он им ответил — кратко или распространенно? — продолжала учительница, внимательно наблюдая за Мишкой.

— Распространенно, — наудачу выпалил Мишка и снова увидел улыбки и поднятые руки.

— Так. Ну, а как называлась битва?

Мишка услышал шепот. Кто-то пытался его выручить.

— Фермопинской, — повторил Мишка, не расслышав.

— Вижу, Миша, ты не готовился к занятиям. А на прошлом уроке тебя не было. Нина Сергеева, расскажи о греко-персидской войне.

У доски тихая Нина преображалась. Бледные щеки покрывались румянцем, задумчивые глаза становились блестящими, задорными.

Мишка пытался сохранить равнодушие и не смог. Подобно другим ребятам, он подался вперед туловищем и невольно улыбнулся, когда Нина, закончив, положила указку.

Из школы Мишка вышел злой. Возле крыльца кого-то поджидала Нина Сергеева. Мишка отвернулся. Но девочка неожиданно шагнула к нему и пошла рядом.

— Миша, я хочу тебе сказать… Давай заниматься вместе.

Мишка посмотрел на нее сверху вниз, посмотрел насмешливо, высокомерно: «Тоже мне помощница выискалась! Думает, я недотепа, сам не могу справиться».

— Ты к другим не лезь… Занимайся-ка лучше со своим папашей. Может, чему-нибудь и научишь.

Нина опустила глаза, лицо ее потемнело. Мишка понял, что уколол в самое больное место. Отец Нины Сергеевой за несколько месяцев работы на лесопункте прославился как неисправимый пьяница и непутевый человек.

— Ты вот что… Не обращай внимания на то, что я сказал, — заторопился Мишка. — Я думаю совсем другом, чем ты. Ты, может, мечтаешь выучиться на учительницу или на кого другого, а я — на механизатора. Мне это ни к чему.

— Механизатор тоже должен быть образованным и культурным. Знания никому не мешают, — тихо возразила Нина.

Еще больше рассерженный тем, что впопыхах ляпнул не то, Мишка нахохлился.

— Что попусту талдычить? Мне это с пеленок известно. Есть другие причины. А если захочу, на первое место выйду по всем предметам. Буксир не требуется.

— Я и не собираюсь брать тебя на буксир, — смущенно проговорила Нина. — Я думала: вдвоем интересней. До свиданья.

Опустив голову, Нина быстро зашагала прочь. Мишка посмотрел ей вслед. Красная вылинявшая шапочка, старенькая шубейка… Ершистость с него слетела, заговорила жалость. «Трудно живут. Отец пьет. Даже одежду справить не могут. Она хотела по-хорошему, а я, как свинья…»

Дома Мишка представил себе Нину — худенькую, тихую, представил ее добрые карие глаза, и досада на себя нахлынула с новой силой. Не только потому, что обошелся с нею грубо сейчас, но и потому, что за все время, пока они сидят рядом, не сказал ей ни одного приветливого слова.

Сомнения

Возле столовой Мишка встретил Семена и Олега.

— Идешь с нами? — спросил Семен.

Мишке не хотелось идти с ребятами. Но рука в черной краге дружески легла на плечо, снова сделала меньше ростом.

— Вот что, други. Направление на столовую, а потом ко мне. Плачу я.

Мишкин слабый протест Олег расценил как мальчишеское недомыслие.

— Глупости! Поинтересней будет, чем на лесосеке.

В столовой Олег купил всем по стакану сливок и по сдобной булке да еще прихватил в буфете три десятка конфет «Золотой ключик».

Мишке нравилось, как держится Олег. Была в этом пареньке какая-то особая самостоятельность, что больше всего покоряло Мишку.

Олег почему-то заговорил об отце Нины Сергеевой. Мишка насторожился.

— Батька говорит: «Этот Сергеев — малохольный». Все пьют. Кто не пьет? Шоферня! Мой батька может выпить литр водки — и хоть бы в одном глазу! А Сергеев раскисает. Не знает, где остановиться. Только других подводит…

Так и не понял Мишка, почему сказал об этом Олег. А тот сложил трубочкой губы и беспечно засвистел, подражая снегирю. В соседнем огороде выпорхнули из сугроба два красногрудых красавца жулана и синеперая жулановка, уселись на молоденькой рябине, недоуменно поводя головками.

Семен от восторга хлопнул по голенищу валенка:

— Вот это класс! А ну еще! Они думают — взаправду жулан свистит. Как головами-то вертят, видал, Миньша!

Семен был заядлым птицеловом. Он заставил Олега свистеть снова и снова, и то замирал на месте, то заливался счастливым смехом:

— Слыхал, Миньша? Сроду бы не отличил от настоящего!

Семен решительно остановился на полпути и просительно посмотрел на Олега:

— Давай сегодня ко мне пойдем. Я вчера жулана и жулановку поймал.

Из-под шапки Семена, как клочья пакли, торчали вихры, ватник был распахнут, длинный, острый нос так и нацелился на Олега. Он походил на растерзанную кедровку и был уморительно забавен. Глаза Семена излучали столько преклонения перед Олегом, что отказать ему было невозможно.

Олег подумал и согласился. Пропуская приятелей, во двор, Семен успел шепнуть Мишке:

— Видал? Зря ты его сторонился. Еще узнаешь, какой широкий парень!

Семен Деньга с отцом, матерью и дедушкой Тарасом Илларионовичем жили в собственном доме, построенном по настоянию деда. Старик решил: «Хватит, наездились по свету. Леса здесь достанет разрабатывать и внукам и правнукам. Природа мне по душе. Пора оседать прочно».