Земля любви, земля надежды. Испытание чувств - [86]

— Не нами заведено, не при нас и кончится, — говорила Мадалена Жозе Мануэлу, — такой здесь у нас обычай, чтобы все праздники вместе праздновать, все события отмечать.

— Я только рад буду, — отвечал Жозе Мануэл. — Мы с Ниной такую тарантеллу спляшем, что всем жарко станет.

Мадалена всё больше привязывалась к зятю — характер добрый, открытый, человек неломливый, сговорчивый, — она была довольна. Но таила про себя, что ехать с молодыми в другой город не собирается, что так и будет жить среди своих, в этом же доме, в этом же квартале. Знать им было об этом необязательно. Пусть сначала поженятся, а она после свадьбы всё им скажет.

Нина, увидев платье, ахнула. В жизни она не видела подобной красоты! А примерила, и вовсе не могла глаз от себя оторвать: настоящая фея из сказки!

— Вот такой и должна быть невеста на свадьбе, — сказала дочери Мадалена. — Войдёшь в церковь под звуки органа, будто из земной жизни в рай небесный, и запомнишь этот день на всю жизнь. И тебя все запомнят, какой ты была красивой и счастливой. Как кто вспомнит, так добра и пожелает, и тебе новая капелька счастья перепадёт.

Нина слушала мать и улыбалась не без лукавства. Не слишком-то верила она во все эти приметы, но, видя в зеркале себя такой красивой, больше не возражала против венчания.

У Жозе Мануэла были свои проблемы. Он никак не мог найти сговорчивого священника, который обвенчал бы их как можно скорее. Священники относились к обряду венчания серьёзно, удивлялись легкомыслию молодёжи в таком важном вопросе, принимались объяснять, откуда взялся установленный порядок.

— Поначалу нужно в церковь походить, от грехов очиститься, исповедаться, — говорил Жозе Мануэлу старенький священник, первый, к которому он обратился. —  Молодежи всегда есть в чём покаяться. Скажешь, что никаких грехов не накопил?

Жозе Мануэл отрицательно замотал головой — никаких, мол.

— Не поверю! — улыбнулся священник. — Вот исповедаетесь вы, очиститесь от грехов былой жизни, примите причастие, и мы огласим в церкви помолвку. А потом уж через полгода и венчание назначим. За это время вы подумаете хорошенько, подходите ли друг другу, чувства свои проверите, подготовите себя к семейной жизни и войдёте в храм женихом и невестой.

Жозе Мануэл приуныл. Он и без того долго дожидался Нину, очень долго, и ждать ещё полгода был не намерен! За полгода Нина могла опять передумать. А если не передумать, то забеременеть. Мадалена ему бы не простила этого. Словом, полгода отсрочки Жозе Мануэла никак не устраивали. Со следующим священником он начал разговор по-иному.

— Отец мой, я хотел бы пожертвовать вашему приходу изрядную сумму денег на сирот, — сообщил он.

— Благая мысль, сын мой, — добродушно отозвался священник и выжидательно посмотрел на гостя. По опыту он знал, что ни один дар от прихожанина не бывает бескорыстным. А этот молодой человек и прихожанином его не был, совершенно неизвестный пришелец со стороны.

— Я хотел бы попросить вас обвенчать меня с моей невестой, — продолжил Жозе Мануэл. — Мы с ней не часто в церковь ходим, но к семейным узам относимся очень серьёзно, поэтому не хотим ограничиться гражданским браком.

— Похвально, сын мой, похвально, а есть какие-нибудь основания торопиться? — священник проницательно посмотрел на молодого человека.

— Никаких, кроме нетерпеливого желания молодости быть вместе, — отозвался Жозе Мануэл. — Я так долго ждал её, — жалобно прибавил он, и священник невольно улыбнулся его искренней непосредственности. Молодой человек внушал ему симпатию.

— Ну что ж, если бумаги у вас в порядке, то я исповедую вас и обвенчаю без предварительного оглашения, — согласился священник.

Жозе Мануэл полетел как на крыльях к Нине.

— Исповедоваться? Ни за что! — заявила она. — Мои грехи — это мои грехи, и я не хочу в них каяться.

Жозе Мануэл схватился за голову.

— Но ты понимаешь, что без исповеди нас не обвенчает ни один священник? — упавшим голосом спросил он.

— Значит, не будем венчаться, — твёрдо ответила Нина.

— И что дальше? А дети? На них будут смотреть, как на незаконнорожденных. Ты этого хочешь? — вконец отчаявшись, спросил жених.

— Что ты такое говоришь? — Нина возмущённо посмотрела на него. — Какие глупости! Детей мы будем крестить, и никто нам слова не скажет. Я хочу, чтобы всё было по совести, а не потому, что так принято, — стояла на своём Нина. — Или ты со мной не согласен?

— Не согласен, — упрямо заявил Жозе Мануэл. Он понял, что настал решительный момент: если сейчас он не убедит Нину, то свадьбы не будет, помолился про себя и торжественно произнёс: — Я хочу, чтобы Бог благословил наш брак, наших детей. Чтобы соединил нас и для земной жизни, и для небесной. Я не хочу расставаться с тобой никогда!

Он говорил, и в его голосе звучала такая страсть, такая убеждённость, что Нина не могла остаться к его словам безразличной.

— Я буду рад покаяться во всех своих грехах, — продолжал Жозе Мануэл. — Вступая с тобой в брак, я хочу быть совершенно чистым.

— Не знаю, в каких грехах будешь каяться ты, — заговорила Нина, почувствовав, что в ней вновь поднимается возмущение, — но мне-то придётся каяться в том, что я полюбила тебя! Наша любовь и есть грех в глазах церкви! А я так не считаю! Теперь ты можешь меня понять?