Земля - [33]
Дом Ким Мен Бэ стоит на отшибе, у подножия горы, на берегу речки (ее северного русла, огибающего деревню). Кан Гюн и председатель крестьянского союза прошли через Бэлмаыр, перебрались по мосту через речку и не торопясь направились вдоль берега.
На берегу речки теснились ивы, почек на их ветвях не было еще видно, но ивы уже отливали зеленоватым цветом. Ветви чуть покачивались и словно перешептывались друг с другом о чем-то тайном, заветном… Не о приближении ли весны?..
Слышно было, как журчит подо льдом вода…
Острая, как клинок, вершина горы Чомбансан, казалось, подпирала собой лазурный небосвод. На склонах гор чернели там и тут крестьянские полосы, а чуть повыше белел снег… Горы были словно в морщинах…
У подножья гор протекает река Апкан. По эту сторону реки расположена деревня Бэлмаыр. А вдалеке высятся горные хребты. Здесь-то вдоль берега речки и начинается болотная низина.
Кан Гюн взобрался на старую дамбу и, окинув взглядам расстилающееся перед ним болото, стал объяснять председателю крестьянского союза, что он предлагает в этом месте сделать:
— Там соорудим большую плотину и перегородим речку. Нижнее русло речки можно использовать под рисовые плантации. Видите, вон стоят особняком три чиби? Мимо них пройдет оросительный канал.
Кан Гюн поднял с земли камень и, размахнувшись, далеко забросил его.
— Заметили, куда упал камень? Тут и пророем канал.
Председатель крестьянского союза, слушая Кан Гюна, одобрительно кивал головой. Но, видно, у него оставались еще сомнения — он обернулся к Кан Гюну и спросил его:
— А хватит ли нам воды? Ведь чем больше будут расширяться рисовые плантации, тем больше ее понадобится.
— Это только от нас зависит!.. От того, сумеем ли мы без потерь использовать всю воду. Речку надо перекрыть наглухо. Вода в ней будет при любой засухе.
— Это хорошо… Ну что ж, давайте приступим к работе. Нужно этой же весной высадить на новых полях рис!..
— Вы, значит, согласны? Вот это чудесно! Представляете, сколько у нас прибавится рисовых полей…
— Если все это, — председатель крестьянского союза обвел рукой низину, — обратить в рисовые поля, деревня будет иметь новый земельный массив размером… Сколько примерно здесь получится? Двадцать денбо?..
— Пока трудно точно определить. Мы еще не мерили. Но мне кажется, что выйдет побольше… Да прибавьте к этому еще суходольные поля. После того как работа будет закончена, на них тоже можно сажать рис!
— Верно, будут еще суходольные поля! — обрадованно сказал председатель крестьянского союза.
— Ну, да!.. Я уже показывал вам, где будет проходить канал. Все земли, лежащие по обеим сторонам канала, надо превратить в рисовые поля. А участки, расположенные выше канала?.. Их ведь тоже можно использовать под рис. Видите — вон посередине поля торчит валун?.. Подать туда воду — вполне возможное дело, и тогда чем же это не рисовая плантация? Только придется там немножко сравнять землю, чтобы вода ровно распределялась по всем участкам…
— Смелый план!.. Это даст нам еще десяток денбо! И выходит, что мы этой же весной будем иметь несколько десятков денбо новых рисовых плантаций! Оч-чень хорошо!
Увлеченные разговором, Кан Гюн и председатель крестьянского союза шагали по берегу, останавливаясь изредка и оглядывая окрестности.
Они вернулись к мосту и, перейдя его, направились к дому Ким Мен Бэ.
Это был большой дом под черепичной крышей; он состоял из десяти комнат. На краю просторного двора находились банакан[32] и маленький сарай. Между сараем и банаканом высился огромный стог соломы.
Прямо во дворе расстелены циновки и поставлены столы. Людей здесь сегодня, как муравьев в муравейнике! В числе гостей были и женщины, и дети, и старики, и молодежь. Прибрели и собаки, почуявшие, что тут будет чем поживиться.
В углу одной из комнат накрыли стол для покойницы[33]. В комнатах — полным-полно гостей. Перед каждым стоял маленький столик на низких ножках, и гости усердно воздавали должное стоявшим на столах яствам.
У ворот сидел писарь с ручкой наготове и регистрировал гостей, вносящих пожертвования. Кан Гюн передал заранее приготовленный конверт с деньгами председателю крестьянского союза; тот добавил к деньгам Кан Гюна свои и сунул конверт писарю.
Вступив во двор, они увидели, что хозяева и их родственники в траурных одеждах, с траурными клюками в руках стоят на коленях, грудью опираясь на клюки, и разноголосо, с завываниями, причитают:
— А-и-го, а-и-го![34]
Кан Гюн и председатель крестьянского союза вошли в комнату, где был накрыт чхенхон, и отвесили ему низкий поклон. Выйдя из комнаты, они обменялись поклонами с хозяевами.
Человек, прислуживавший в доме, отвел их в переднюю комнату. Тут были места для самых почтенных, уважаемых, старейших людей деревни. Старики потеснились, многие встали со своих мест, приветствуя вошедших и приглашая их садиться.
Среди стариков находился и Ко Бен Сан; держа в одной руке чашку с лапшой, он ловко орудовал деревянными палочками. Увидев Кан Гюна и председателя крестьянского союза, он поставил чашку на стол и, приподнявшись, церемонно поклонился им.
— Милости просим, почтенные господа! Рады вас приветствовать… Преуспеваете ли вы в вашей высокой работе?
Пугачёвское восстание 1773–1775 годов началось с выступления яицких казаков и в скором времени переросло в полномасштабную крестьянскую войну под предводительством Е.И. Пугачёва. Поводом для начала волнений, охвативших огромные территории, стало чудесное объявление спасшегося «царя Петра Фёдоровича». Волнения начались 17 сентября 1773 года с Бударинского форпоста и продолжались вплоть до середины 1775 года, несмотря на военное поражение казацкой армии и пленение Пугачёва в сентябре 1774 года. Восстание охватило земли Яицкого войска, Оренбургский край, Урал, Прикамье, Башкирию, часть Западной Сибири, Среднее и Нижнее Поволжье.
В сборник вошли три самых известных романа Луиджи Малербы — «Змея», «Греческий огонь» и «Итака навсегда», которых объединяют яркая кинематографич-ность образов, оригинальность сюжетов и великолепный, сочный язык героев.Луиджи Малерба (псевдоним Луиджи Банарди) — журналист, сценарист и писатель, лауреат множества национальных и международных литературных премий, автор двадцати семи произведений — по праву считается одним из столпов мировой литерататуры XX века, его книги переведены практически на все языки и постоянно переиздаются, поскольку проблемы, которые он поднимает, близки и понятны любому человеку и на Западе, и на Востоке.
Роман английского писателя Джея Уильямса, известного знатока Средневековья, переносит читателя в бурные годы Третьего крестового похода Легендарный король Ричард Львиное Сердце, великий и беспощадный воитель, ведет крестоносцев в Палестину, чтобы освободить Святой Город Иерусалим от власти неверных. Рыцари, давшие клятву верности своему королю, становятся участниками кровопролитных сражений, изнурительных осад и коварных интриг, разыгравшихся вокруг дележа богатств Востока. Что важнее: честь или справедливость – этот мучительный вопрос не дает покоя героям романа, попавшим в водоворот грандиозных событий конца XII века.Джей Уильямс (1914 – 1978) – британский писатель, снискавший большую популярность детскими книгами.
"Глухая пора листопада" – самый известный в серии романов Юрия Давыдова, посвященных распаду народовольческого движения в России, в центре которого неизменно (рано или поздно) оказывается провокатор. В данном случае – Сергей Дегаев, он же Яблонский...
В романе автор обратился к народной легенде об отсeчении руки Константину Арсакидзе, стремился рассказать о нем, воспеть труд великого художника и оплакать его трагическую гибель.В центре событий — скованность и обреченность мастера, творящего в тираническом государстве, описание внутреннего положения Грузии при Георгии I.
Дневник американской девочки Эмбер Биллоуз, которая вместе с отцом-журналистом оказывается на тихоокеанской базе США Перл-Харбор. День 7 декабря 1941 года изменил американскую историю. В результате нападения японцев США потеряли много кораблей и самолетов, тысячи людей погибли. Трагедия Перл-Харбора изменила взгляды американского руководства на мировую политику. На следующий день, 8 декабря, США вступили во Вторую мировую войну.Одна из книг весьма популярной в США серии (оригинальное название «Dear America»)