Земля королевы Мод - [14]
А вот другая картинка: выщербленная мостовая, продавленная сетка кровати, обкрошившийся кирпич, осколок зеленого стекла с загустевшей в углублении каплей, грязная приглушенная ругань где-то вблизи сцены… Что должно произойти здесь, чтобы началась жизнь по законам литературы? Среди битого кирпича расцветает прекрасная роза, рождается удивительная и чистая любовь… И опять же тому подобное – см. нашу и зарубежную классику 19 и 20 века.
Вышеприведенное рассуждение кажется мне таким очевидным и лежащим на поверхности, что трудно не удивляться тому, как последние лет десять по телевизору, в газетах, журналах и пр. неглупые вроде бы люди то и дело занудно спрашивают друг друга: «Отчего это на наших экранах и в наших книгах так много насилия, убийств, крови и т.д.?» Потому что пытаемся строить общество потребления, а не чего-нибудь другого. А психологические законы дают свою отмашку. В том числе и в литературе. Что же в этом странного или непонятного? Все в соответствии с законом сохранения вещества и энергии, сформулированного еще Ломоносовым: «Если где-то что-то прибавится, то где-то непременно что-то убавится». Добавим еще сиропу в семейную рекламу йогурта «Фруттис», получим еще поллитра экранной крови в следующем за рекламой боевике «Убить и выжить».
За последние дни лицо у Зои почти не изменилось, только покрылось темными пороховыми крапинками, как будто бы она только что вышла из боя. Кирилл шлялся дольше обычного. Машка из соображений такта еще не решалась в открытую хамить матери, и потому то и дело отыгрывалась на Кире. Кира ревела хриплым баритоном и била ногами по стенам. Прочие с явной неловкостью таскали по квартире траур, как шляпу, которую держат в руке и не знают, куда пристроить. Только Руслана почти в открытую торжествовала: каким бы ни был Федор, но раньше у детей Кривцовых было перед ней существенное преимущество – наличие отца. Теперь это преимущество исчезло.
– Бог тебя накажет, – не выдержала как-то Фрося. – Нельзя перед лицом смерти злорадствовать…
– Кто бы говорил! – презрительно фыркнула Руслана.
Фрося пригорюнилась, видимо, и вправду задумалась о своих грехах.
– Бросьте, Фрося, – сказала я. – Не обращайте внимания.
Злости на Руслану не было – только раздражение, как от просыпавшейся на грязный пол крупы. Вошедшая в кухню Дашка вдруг всхлипнула непонятно над чем. Федора она не любила и в частых семейных разборках Кривцовых всегда грудью бросалась на защиту Зои и детей. Однако, Зоя как будто бы ждала сигнала: в суп начинающимся дождем закапали крупные слезы.
– Федька добрый был и веселый, – в полный голос заявила вдова. – Мухи не обидит. Его через то и любили все. За что убивать-то?
Руслана от неожиданности засмеялась, но тут же поняла, что переборщила, и закрыла себе рот ладонью.
Комментариев Зоино заявление явно не требовало. Я вопросительно взглянула на Дашку.
– Мужик из той квартиры к соседке клеится, – поспешно сообщила она. – А у самого ребеночек маленький и жена сердцем болеет.
– С чего взяла? – с интересом спросила Фрося. Она сразу же поняла, что речь идет о «сериале», который Дашка смотрит в чужом окне из своей комнаты.
– Он ее на кухне лапал, – ответила Дашка. – Она сначала отбивалась, но все равно так… понарошку как бы…
– А тебе жену жалко? – уточнила Фрося.
– Конечно, – Дашка хлюпнула широким носом. – Маленькому-то у них едва два годика исполнилось… А она чуть не каждую ночь ходит из холодильника какие-то капли пить…
– Вернее всего – валокордин, – вступила в разговор Зоя, прекратив плакать.
Я облегченно вздохнула.
– А может, и корвалол, – сказала Фрося. – Или настойку какую-нибудь.
Фрося не пьет вообще никаких лекарств, но любит беседовать о различных способах лечения. Она помнит лечение кровопусканием, холодным и горячим обертыванием, скипидаром, касторкой и пирамидоном. Помнит, как все это «отменили». Придерживается довольно интересной мне, как бывшему биологу, теории. В самых общих чертах она доступна вербализации и заключается в следующем. Существование лекарственных веществ Фрося не отрицает вовсе, но полагает, что человеческий организм может сам синтезировать любое потребное лекарство из поступающей пищи и питья. В нужных именно ему и единственно правильных дозах и концентрациях. «А откуда они еще берутся-то?» – рассуждает она. Поэтому в медицине главное – скрупулезно подобрать диету и поддерживать в больном волю к жизни. Поскольку оба пункта стопроцентно совпадают с основными положениями медицины Гиппократа, я не могу мысленно Фросе не аплодировать.
Заболев, Фрося лечится в полном соответствии со своей концепцией. Когда она плохо себя чувствует, всех навещающих ее просит рассказывать «истории» (предпочитая смешные, но не отказываясь и от страшных – «лишь бы не скучно было»), при этом ест мало и очень выборочно, и каждую трапезу заканчивает рюмкой водки (вероятно, для образования внутренней «настойки»). Когда в позапрошлом году участковый врач подозревал у старушки пневмонию (идти на рентген Фрося отказывалась), я, чувствуя себя полной идиоткой и мысленно готовясь к похоронам упрямой соседки, спрашивала: «Ну что, Фрося, антибиотиков, если хотите, я могу нарастить вам сколько угодно в помойном ведре… Но в каком продукте, позвольте узнать, может располагаться аспирин, чтобы сбить вам температуру?!»
Повесть Екатерины Мурашовой «Класс коррекции» сильно выделяется в общем потоке современной отечественной подростковой литературы. Тема детей — отбросов общества, зачастую умственно неполноценных, инвалидов, социально запущенных, слишком неудобна и некрасива, трудно решиться говорить об этом. Но у автора получается жизнелюбивое, оптимистическое произведение там, где, кажется, ни о каком оптимизме и речи быть не может.Мурашова не развлекает читателя, не заигрывает с ним. Она призывает читающего подростка к совместной душевной и нравственной работе, помогает через соучастие, сочувствие героям книги осознать себя как человека, личность, гражданина.
Это история об отважном русском купце-путешественнике XV века Афанасии Никитине и его путешествии в Индию.
Эта повесть — о столкновении интересов двух подростковых компаний — благополучных питерских гимназистов и пригородных беспризорников. Время действия — 90-е годы XX века. И хотя воссозданная в повести жизнь прагматична, а порой и жестока, в ней нет безысходности, а есть место и родительской любви, и заботе о слабых и привязанности к ним, и чистейшей влюблённости, жертвенности и благородству. Читаешь повесть, глядишь на героев, и как короста слезает, а под ней оказывается живая, «маленькая пушистая душа».
Новый роман от автора бестселлеров «Волкодав», «Валькирия», «Кудеяр», «Те же и Скунс» Марии Семёновой и обладателя премии «Заветная мечта» Екатерины Мурашовой!Под воздействием могущественной, непреодолимой силы Кольский полуостров неожиданно становится точкой притяжения для совершенно различных людей. Повинуясь внезапному импульсу, сюда устремляется группа физиков из Питера, европейцы-уфологи, прослышавшие о загадочных явлениях в северных широтах, гринписовцы, обеспокоенные экологической ситуацией в этом районе, и другие, зачастую довольно странные личности.
Мир меняется вместе с главными своими координатами – материальным и медийным пространством. Неизменной остается только человеческая природа.Семейный психолог Екатерина Мурашова вот уже более двадцати лет ведет прием в обычной районной поликлинике Санкт-Петербурга. В этой книге она продолжает делиться непридуманными историями из своей практики. Проблемы, с которыми к ней приходят люди, выглядят порой нерешаемыми. Чтобы им помочь, надо разобраться в целом калейдоскопе обстоятельств самого разного свойства.И очень часто ей на помощь приходит, помимо профессионального, ее собственный человеческий опыт.
«Створка ворот пронзительно скрипнула, словно обидевшись на что-то, но осталась неподвижной. Изюмка вздрогнул, оглянулся по сторонам, а потом снова всем телом налег на нее. Створка чуть подалась назад, и в образовавшейся щели тусклой синевой блеснул бок огромного висячего замка. Изюмка вздохнул и опустился на четвереньки…».
Вся привычная жизнь Эли рушится с того самого момента, когда она очнулась в овраге, девушка не помнит ничего из своего прошлого. Киллеры-неудачники бросили бездыханное тело за городом, понадеявшись на то, что ее съедят собаки. Но не тут-то было, она оказалась достаточно живучей. Отчаянно пытаясь вспомнить и собирая по крупицам картинки, которые иногда всплывают в ее еще не до конца отбитой голове, Эля понимает, что она врач и работает в больнице, пытаясь восстановить по памяти место своей работы, садится на автобус до города и в пути встречает Тимура, от одного взгляда на мужчину кружится голова и хочется затаить дыхание.
Убита прелестная молодая девушка.Полиция считает, что это дело рук маньяка-садиста, сестра же убитой уверена в другом — и готова доказать свою правоту ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ.Даже если ради установления истины ей придется стать любовницей человека, которого она подозревает в причастности к преступлению. Человека, скрывающего под маской изысканного интеллектуала свое истинное лицо — лицо обольстительного, порочного демона. Однако демон — не всегда убийца…
Кейди Бриггз легко отличит подделку от истинного шедевра, и именно за это ее ценят известные галеристы и коллекционеры.Она на своем месте и вполне счастлива.Но вскоре спокойной жизни приходит конец. Погибает тетушка Кейди, оставив в наследство племяннице не только свою галерею, но и свои проблемы…Убийство или несчастный случай?Этот вопрос не дает Кейди покоя.И только Мак Истон – мужчина, которому она не задумываясь готова отдать свое сердце, – поможет раскрыть эту тайну.
Томас Уокер, начавший собственное расследование крупного мошенничества, считает Леонору Хаттон соучастницей этого преступления. И как она теперь докажет свою невиновность, если ее подруга Мередит – известная аферистка, погибшая при странных обстоятельствах, – оставила полученные обманом деньги именно ей?Возможно, надо обратиться к Томасу за помощью?Ведь хрупкой женщине, пытающейся разгадать тайну смерти подруги и загадку ее странного завещания, необходима помощь настоящего мужчины – сильного, смелого, не боящегося рисковать собой!..
У полицейского Конора выдались не самые удачные времена. Принять за «ночную бабочку» дочь начальника полиции — уже достаточно скверно. А выяснить, что эта соблазнительная красотка — его коллега да еще в ближайшие несколько недель будет исполнять роль жены, — еще хуже!Джессика сразу дает понять назначенному в «мужья» копу, что их отношения не перейдут определенных границ. Но легко ли это сделать? «Супруги» сходят с ума от желания, которое невозможно утолить. А неудовлетворенная страсть страшнее стихийного бедствия.
Молодой человек, открытый и здоровый на вид, ночью выглядит совершенно иначе – глаза его фокусируются на чем-то, руки передвигаются по чему-то не видимому. Как же объяснить такую разницу...Романы Барбары Майклз – произведения любовного и детективного жанра одновременно. Мистика, приключения и любовь – вот главные составляющие этих захватывающих историй.
В третьем романе любовно-авантюрной трилогии «Анжелика и Кай» все сюжетные линии стягиваются в тугой узел. Четверо юношей и девушка из интерната для детей с нервно-психическими заболеваниями под руководством Аркадия организуют группу под названием «Детдом». Группа имеет успех. Одновременно в Россию возвращается выросший Кешка-Кай, к которому после сеансов психоанализа в Цюрихе, возможно, вернулась память. Кай знакомится с ребятами из ансамбля и принимает участие в их деятельности. При этом он безуспешно пытается заново выстроить отношения с дочерью Анжелики, которая когда-то, много лет назад, инициировала его возвращение к людям.
Первый роман любовно-авантюрной трилогии «Анжелика и Кай». В центре – судьба Кешки-Кая, мальчика-сироты, одичавшего на севере нашей страны в результате стечения трагических обстоятельств. В разгар перестройки почти не умеющий разговаривать Кешка попадает в Петербург, пытается выжить и оказывается в самых разных местах – то среди бандитов, то среди живущих в сквоте художников… В его судьбе принимают участие Анжелика и ее подруги – женщины с детьми, также пытающиеся выжить и сохранить себя в меняющихся обстоятельствах.