Земля будет жить! - [15]

Уильямс нахмурил свои кустистые брови.

Его помощник не тот парень, чтобы бесследно исчезнуть на тропе, по которой хаживал не одну сотню раз. Тем более знал, предстоит нешуточная работа, чтобы убедить людей покинуть свои дома. До районного центра день пути, но древняя тракторная тележка с прицепом это тебе не скоростной вездеход. К тому же, многих придётся выковыривать из их берлог силой, по-другому они не пойдут. Затея почти безнадёжная, но у него, как у шерифа Уилуны выбора не было. В круг его обязанностей входило спасение земляков от будь каких неприятностей. «Показалось или и впрямь откуда-то пахнуло гарью?» — сознание на автомате отметило изменения в окружающей среде, отвлекаясь от мрачных мыслей.

Только пожара ему здесь не хватало!

Хотя, дымом тянуло не из посёлка. Он и не заметил, как выбрался на его окраину, где горелым запахло в полный рост. Грунтовка к скотоводам за многие годы разглаженная до вполне приличной дороги сама стелилась под ноги, всего-то час ходу. И очень похоже, что палёным несло именно с той стороны. Тогда задержка парня, который наверняка помогал справиться с нежданной напастью, была вполне объяснимой. Но в любом случае разузнать, что там и к чему всё же стоило. Верный старенький Varmint с нарезным стволом, не подводивший Эбенезара ни единого раза внушал определённую уверенность в собственных силах. Да и как иначе, если самым серьёзным преступлением в последние годы считались разборки пьяных соседей. Те от тоски смертной и безысходности иногда хлестали друг дружку по физиономиям, поутру запивая взаимные претензии «мировой», но сейчас всё было как-то по-другому. Чутьё старого полицейского ворочалось внутри, то и дело, замирая от нехороших предчувствий, и шериф Уилуны никак не мог понять к чему бы это…

То ли от долгой ходьбы, а может от увиденного, в глотке у шерифа запершило.

Впрочем, тёплая вода из армейской фляжки не помогла ни горлу, ни глазам. Смочив лицо, Эбенезар думал, что морок пройдёт, но картинка не исчезла, и это было плохо. За всю свою длинную жизнь Уильямс ни разу не видел столько аборигенов вместе. Похоже, они собрались в «Маунт-крик» со всей Австралии. Сотни две не меньше сновали по обширному фермерскому подворью, ещё пару десятков тех, кто постарше, скакали вокруг костра. Пламя небольшое, но жаркое крутилось вместе с ними жгучими завитками, жадно облизывая куски какого-то мяса нанизанного на длинные стальные прутья. На взгорке перед въездом на ферму чадило несколько старых колёсных развалюх, дым от которых и учуял его нос. Ладони невольно сжали покрепче ружьё, отыскивая глазами хотя бы одно знакомое лицо. И ему сразу же повезло. Помахав рукой, из толпы сновавших туда-сюда коренных австралийцев выступил Наньмундья, старейшина племени Янкунютятьяра. Эбби хорошо знал этого здоровяка и немного расслабился. Прямой и открытый тот всегда выказывал дружелюбие по отношению к Белым Братьям. Вот и сейчас он улыбался, а значит, шериф вскорости получит объяснения всему происходящему, да и Линки с поселенцами наверняка где-нибудь неподалёку…

Гомон и гвалт множества голосов перекрывал радостный напев пляшущих вокруг огня людей. Тем не менее, почтительные слова шериф услышал.

— Здравствуй, Большой Человек!

Уильямс доброжелательно кивнул, отмечая уважительное приветствие и собираясь поздороваться в ответ, но не успел. Большой охотничий бумеранг чиркнул его сзади по затылку…

Старый Эбенезар стал приходить в себя только после того как голое распятое на деревянной раме тело подвесили вниз головой. Он попытался что-то закричать, но умелые пальцы тут же вставили ему в рот костяную распорку, а когда Уильямс попробовал её выпихнуть, прихватили язык щипцами и острыми, как бритва бычьими ножницами отрезали. Вместе с кровью, хлынувшей в заботливо подставленную кем-то ёмкость, к нему пришла и боль. Его заколотило в непроизвольных попытках освободиться от крепких пут, но всё было тщетно. Ворочая выпученными от страха глазами, потому как голова тоже не шевелилась, шериф, тем не менее, не переставал соображать и видеть. В том числе, сумел отметить, что принадлежащую только что ему ещё трепещущую плоть уже жуёт один из мучителей. Он мычал и бился в конвульсиях, разбрызгивая вокруг себя алые брызги, а внутри меж тем какая-то его часть будто замерла, с интересом наблюдая за происходящим.

Словно весь этот ужас приключился не с ним!

Уильямса трясло как в лихорадке, в то время как вторая половина та, что выключилась из реальности, вообще перестала обращать внимание на своего хозяина и занялась совершенно иным делом. Перво-наперво отыскала Линки и останки нескольких фермеров растянутых на специальных подставках для разделки овец. Кого-то уже освежевали, содрав кожу и вытянув наружу внутренности, а кто-то, к примеру, как его помощник, только дожидались своей очереди. До Эбенезара только теперь дошло, почему до сих пор дышит. По всем правилам местного забоя полагалось, чтобы жертва оставалась живой как можно дольше, чтобы кровь стекала из туши не самотёком, а с помощью работающего почти до самого конца сердца и всех кроветворных органов. Так мясо впоследствии легче обрабатывалось и дольше сберегалось.