Земля Бранникова - [22]

Ноги вынесли Виктора за околицу, и он зашагал по пыльной дороге, как пишут в сказках, куда глаза глядят. Дорога вывела его к реке, на другой стороне которой вдали виднелся полуразрушенный монастырь. Теперь ему очень хотелось одного — встретить людей. Подумывал он и о том, чтобы вернуться назад, в деревню, найти шофера фургона. Но тот мог уже и уехать, так что от этой мысли Виктор вскоре отказался. Так он и шел, поглядывая по сторонам и жалуясь самому себе на свою нелегкую долю, пока на дорогу из леса не выехала телега.

Возница, старичок с косматой бородкой, глянул на мальчика, и остановил лошадь:

— Ты откуда здесь взялся, малец? — неожиданно высоким голосом спросил он.

Виктор уже подумывал, как бы поскладнее соврать деду, но губы сами собой начали рассказывать правду. Вскоре старик знал всю нехитрую историю его нежданного путешествия и стал вслух размышлять, как помочь горю:

— Попал ты, малец, в Можайский район. От Москвы этак километров сто, сто двадцать. Бородинское поле здесь совсем рядом. Про Бородинское сражение, небось, слыхал. До Можайска отсюда километров двадцать будет. Там вокзал есть, и поезда останавливаются. А железная дорога от нас справа, километрах в трех. Только толку от нее тебе никакого. На ходу в поезд не впрыгнешь.

Старик продолжал говорить что-то еще, но Виктор уже его не слушал. Не понравился он ему. Более того, он ощутил к старику чувство недоверия и страха. Наверное, после того, как тот, непонятно почему, вдруг сказал:

— И чего мне с тобой теперь делать, в речке утопить или собакам скормить.

Возможно, это был своеобразный местный юмор. Виктор сделал вид, что не обратил внимания на эти слова, узнал, что ближайшая деревня впереди называется Шевардино и за ближайшим поворотом дороги скрылся в лесу, не обращая внимания на окрики деда.

Для одиннадцатилетнего мальчика это был сильный, мужской поступок. На этот раз Виктор действовал вполне осознанно, хорошо понимая, что будет делать дальше. План его был простым. Пешком добраться до Можайска, это займет четыре-пять часов. С учетом вечернего времени больше. Где-то придется переночевать. Во всех случаях утром он будет на городском вокзале. А там он надеялся, что машинисты паровозов ему помогут, надо только добраться до них. В крайнем случае, он обратится в милицию и все равно не позже завтрашнего вечера он будет дома.

Хотелось есть, но Виктор запретил себе даже думать о еде. Он вспомнил рассказ своего деда о его мытарствах еще в гражданскую войну. Дед говорил, что здоровый человек, если есть вода, может двое и даже трое суток активно действовать без еды. Если уж так сложились обстоятельства, то лучше ничего не есть, чем питаться тем, что попадется под руку. Переходить на подножный корм имеет смысл только в безвыходном положении, когда есть перспектива длительной голодовки.

Выполняя принятое решение, Виктор уже через час оказался в виду железной дороги. Изредка по ней проносились поезда. В сгущавшемся сумраке их огни были хорошо видны издалека. Пора было позаботиться о ночлеге. Виктор не раз слышал о том, что люди в пути ночуют в стогах сена, но сам никогда не пробовал делать это. Стогов на поле, через которое он шел, было множество. Виктор облюбовал стог на самом краю поля, стоявший вблизи от одинокой сосны. А куда, собственно, здесь надо залезать: наверх, в самый низ или в серединку? Решил, что в середину и начал выдергивать сено из стога на уровне своей груди. Вскоре в стогу образовалась нора. Внутри стога было темно и очень колко. Пахло травами, гнилью и мышами. Захотелось поскорее выбраться отсюда, однако усталость и переживания этого дня быстро взяли свое. Минут через пять Виктор уже спал крепким сном.

Ночью Виктору привиделись звезды. «Где-то тут и моя звезда, — думал во сне Виктор, — моего отца, моей мамы, всех других людей. Как узнать, которые из них.» Вот-вот должен был найтись ответ, но сон кончился так же неожиданно, как и начался. Виктор проснулся, выглянул на улицу. Там было совершенно темно и очень холодно. Дул порывистый, пронизывающий ветер. Пришлось вернуться в свою нору. Какое-то время пролежав с открытыми глазами, Виктор снова провалился в глубокий сон. Он спал так крепко, что не сразу понял, что происходит. Над полем проносились пушечные раскаты грома. Быстро приближаясь, они, вскоре слились в мощный, ни с чем не сравнимый рев. Отблески жалящих землю молний стали проникать внутрь стога, где сжавшись в комочек, лежал Виктор. Одна из последних молний ударила в сосну, что стояла неподалеку. Мощный электромагнитный импульс заставил содрогнуться землю, вошел в каждую клеточку всех живых организмов и привел их в смятение.

Могучее дерево раскололось, часть его ствола рухнула на стог сена, стоявший вблизи того, где укрылся Виктор. Стог загорелся. Еще немного, и ураганный ветер, разметав горящий стог, разнес бы огонь по всему полю, но вслед за грозой на поле обрушился ливень. Вскоре все стихло. Вода победила огонь.

Гроза кончилась, но Виктор долго не мог прийти в себя. В мозгу метались картины одна чуднее другой. Кони размером со слона и огромные всадники на них на глазах уменьшались, превращались в муравьев. Корабли под парусами и множество странно одетых незнакомых людей, мужчин и женщин, в домах и на улицах. Все эти видения мешались между собой, кружили голову. Справиться со всем этим наваждением Виктор не мог. Расставаться с ним не хотелось, интересно все же, а стать его частью он боялся. В этих условиях организм сам выбрал единственно правильное решение: спать.