Землекопы - [45]

— Он простоял в гараже целую вечность. С самого сотворения мира. Я только смазал его, залил в бак бензин — и он пошел, — объяснил Доркас.

— А, вы о бульдозере? Да, конечно. Он шел прекрасно, — сказал Сакко.

— Но… — Нути показала рукой вверх. Доркас пожал плечами.

— Ах это? Это меня не волнует, — проговорил он. — Видимо, это проделки Масклина. Вот вам и объяснение. Гримма права. Должно быть, это та самая летающая штуковина, за которой он отправился.

— Но оттуда что-то спустилось! — воскликнула Нути.

— Неужели Масклин?

— Нет, какое-то растение!

Доркас вздохнул. Час от часу не легче. Он снова похлопал Джекуба по железному боку.

— Ничего, я с тобой. — Он распрямил спину и повернулся к Сакко и Нути. — Ладно, — сказал он. — Пойдемте посмотрим.

Посередине летающей платформы стоял металлический горшок. Чтобы рассмотреть его содержимое, номы вытягивали шеи и даже взбирались друг другу на спину. Но никто не знал, что это такое, за исключением Гриммы, которая смотрела на него с непривычной для нее умиротворенной улыбкой.

Это была ветка дерева. А на ней — цветок размером с ведерко.

Те, кому удалось забраться повыше, увидели внутри цветка небольшое озерцо, окруженное глянцевитыми лепестками, а из этого озерца выглядывали крохотные желтые лягушки.

— Как вы думаете, что это такое? — спросил Сакко.

Доркас улыбнулся.

— Масклин сообразил, что девушкам полагается иногда дарить цветы, — сказал он. — Я думаю, все в порядке.

— И все-таки, что это такое?

— Насколько я помню, этот цветок называется бромелиад, — сказал Доркас — Они растут на верхушках очень высоких деревьев в тропических лесах далеко-далеко отсюда, и маленькие лягушки всю жизнь проводят в этих цветах, никогда не спускаясь на землю. Вы только представьте себе: всю жизнь на одном месте, в цветке. Когда-то Гримма сказала, что это самая удивительная вещь на свете.

Сакко закусил губу, о чем-то размышляя.

— А как же электричество? — сказал он. — Электричество тоже удивительная вещь.

— Или гидравлика, — вставила Нути, взяв Сакко за руку. — Ты сам говорил, что гидравлика — поразительная вещь.

— Масклин сорвал этот цветок для Гриммы, — продолжал Доркас. — Ничего не скажешь, у этого парня исключительно цепкий ум. А какое живое воображение!

Доркас перевел взгляд на Джекуба, который казался таким маленьким и жалким под гудящей тенью космического корабля.

И вдруг он ощутил удивительный прилив сил. Усталость по-прежнему валила его с ног, но в голове у него уже бурлили новые идеи. Его одолевало множество вопросов, но в эту минуту ответы на них не имели значения, ему было достаточно наслаждаться самими вопросами и сознавать, что мир полон удивительных вещей и что он все-таки не лягушка.

Или, если уж на то пошло, он из той породы лягушек, которым интересно, как растут цветы и можно ли перепрыгнуть с одного цветка на другой, если как следует поднатужиться.

И вот, совершив этот прыжок, испытывая гордость от сознания собственного могущества, ты смотришь вокруг и видишь незнакомый, огромный, бесконечный мир.

Но проходит время, и однажды ты вдруг замечаешь вдали, над линией горизонта, знакомые очертания лепестков.

Доркас усмехнулся.

— Хотелось бы мне знать, — сказал он, — чем занимался Масклин все это время…