Земледелие - [35]

Перейдем к пахоте:

Гл. 34: «где земля будет самой холодной и сырой, там сперва и сей. На самой горячей земле сей напоследок» («Осень»).

Гл. 50: «По совершении жертвы, начинай весеннюю пахоту. Паши сперва самые сухие места; самые тучные и сырые паши напоследок, чтобы им не отвердеть преждевременно» («Весна»).

Гл. 131: «Когда зацветет груша, принеси жертву за волов. Потом начинай весеннюю пахоту. Сперва паши те места, которые будут щебенистыми и песчаными. Чем тяжелее и сырее земля, тем позже паши ее» («Домоводство»).

Первые два совета даны - каждый - для своего времени и по содержанию, как и следовало ожидать, совершенно различны. «Весенний» совет (гл. 50) повторяется в гл. 131. Повторение это, однако, заключает в себе существенное дополнение, прямо определяя состав почв, с которых надо начинать пахоту.

Дважды говорит Катон о разведении кипариса (гл. 48 и 155). И в этом двукратном упоминании нет по-настоящему повторения.

Кипарис был, по выражению Плиния, «пришельцем и трудным деревом» (гл. 16, 139). Жители Лация, современники Катона, только еще знакомились с этим деревом: учителями их были кампанцы. Латинский хозяин сразу, однако, переделал советы своих кампанских наставников в соответствии с климатом своей страны, более суровым и дождливым: над грядкой с кипарисовыми сеянчиками устраивают навес для защиты от холода и жаркого солнца; земли на семена насыпают не на полпальца, а на целый палец, видимо, тоже в защиту от холода и из опасения перед сильными дождями, которые могут смыть слишком тонкий слой земли. Но в Кампании владело землей и хозяйничало немало римлян, в том числе и сам Катон. Поэтому было весьма разумно рядом с латинской версией инструкции для посадки кипарисов (гл. 48) оставить и кампанскую, засвидетельствовав ее происхождение ссылкой на учителя - ноланца Мания Перценния, - тем более, что здесь имелись уточнения и дополнения для гл. 48: когда собирать семена кипариса, в каком виде их высевать, какой навоз под них класть. Одна глава не заменяет другой и не упраздняет ее: Катон, возможно, хотел, чтобы его читатели познакомились с обеими и выбрали то, что им нужно.

Гораздо труднее вопрос относительно гл. 133, почти дословно повторяющей гл. 51 и 52. Не могу определенно решить его. Может быть, в рукопись попал случайно вложенный в нее листок, на котором неизвестный читатель переписал для себя гл. 51 и 52, вставив еще названия некоторых новых деревьев. Может быть, однако, сам Катон прибегнул к своему испытанному средству - повторному упоминанию того, что считал он особо важным и нужным. Propagatio могла представляться старому цензору именно важной работой. Время Катона было временем расцвета не только маслиноводства, но и плодоводства вообще. Об этом свидетельствует внимание его к садовой технике. При всех своих новаторских тенденциях Катон, однако, неизменно оставался прижимистым и расчетливым италийским хозяином, дрожавшим над каждой копейкой и над каждым клочком земли. Propagatio - несомненно старый способ разведения, практиковавшийся в былые времени в маленьких садиках, казалась ему приемом, который надлежало спасти от забвения: с его помощью можно было сэкономить и землю и время. Если большинство советов Катона обращено к хозяевам старого закала, не легко принимавших всякие новшества, то повторное упоминание о propagatio обращалось к увлекающимся новаторам, готовым резко и вовсе порвать со стариной.

6

Композиция катоновского «Земледелия» неожиданно оказывается тем моментом, который освещает очень многое в истории сельского хозяйства древней Италии. Если перед нами не груда случайных заметок, а созданная по определенному плану работа, то совершенно естественно автору пройти мимо второстепенного и особенно внимательно, не боясь повторений, а наоборот, пользуясь ими как прекрасным средством воздействия на тех читателей, для которых предназначил он свою книгу, остановиться на том, что считает он важным. Это не была та аудитория прирожденных горожан, для которых писал Колумелла, имевший в виду людей, наезжавших к себе в имения, как на дачу. Им, если бы они пожелали заняться хозяйством, надо было объяснять все - от техники пахоты до способа, как сушить винные ягоды. Круг читателей Катона составляли ближние и дальние соседи, люди если не одного сословия, то во всяком случае более или менее одинакового имущественного ценза. И в хозяйстве толк они понимали, но медленнее, чем старый цензор, угадывали новые хозяйственные требования и хуже, чем он, ориентировались в новом. Катон прекрасно знал этот круг, равно как и знал, что этим людям превосходно известно и в чем они отстают по своей тяжелодумной косности.

Мы отметили уже в «Земледелии» два приема композиции: «зигзаг» и «низку». «Низка», т. е. такой способ композиции, при котором один элемент повествования присоединяется к другому, обходится обычно без повторений и возвращений к одному и тому же члену. Типичными примерами такой манеры писать могут служить главы об уходе за виноградником (33) и о том, на какой почве что сеять (34). Письмо «зигзагом» подразумевает возвращение к одной и той же теме, т. е. постоянное повторение с прибавлением новых, уточняющих и обогащающих подробностей. Чрезвычайно любопытно, что именно так пишет Катон о том, что касается маслины и ухода за ней: удобрения, ее обрезки и специального ее окапывания (гл. 27 - 29; 36). Прибавим к этому, что нет ни одного отдела в «Земледелии» (кроме, естественно, «Зимы»), где не говорилось бы о маслине. В то же время чрезвычайно подробно и обстоятельно сообщена техника пересадки плодовых деревьев и маслин, устройства масличных питомников, прививки плодовых деревьев и, в частности, маслины. Особое внимание к этому дереву вызвано было, разумеется, реальными соображениями. Знаменателен тот пункт, на котором автор останавливается особенно настойчиво, неоднократно к нему возвращаясь, - это удобрение и окапывание маслины. Маслина была старинной знакомой и для кампанских и для латинских садоводов: если на этом пункте надо было так настаивать, столько раз к нему возвращаться и столько раз его повторять, то это могло означать только то, что в уход за этим деревом надлежало ввести новые элементы, содействующие повышению урожайности и доходности. Вряд ли мы ошибемся, сказав, что во времена, предшествовавшие Катону, маслину как правило не удобряли. Дерево это нетребовательно, может жить и давать плоды, будучи вовсе заброшено: старые хозяева безжалостно пользовались этими его свойствами, сосредоточивая все внимание и все заботы на прихотливой и капризной виноградной лозе. Хозяйственная ситуация катоновского времени потребовала от маслины урожаев значительно больших, чем те, которые она давала, будучи предоставлена сама себе. Рынок для сбыта масла значительно расширился: южная Италия была, после войны с Ганнибалом разорена; количество масла и вина, ею поставляемое, сократилось. Между тем спрос на масло очень возрос, главным образом, вследствие усиленной колонизации долины р. По (где маслина, за исключением редких маленьких уголков, не растет). Выгодно было иметь много масла, но для получения его требовался соответственный уход. В этом уходе совершенно неслыханным требованием было удобрение и окапывание маслины, и Катон не жалеет времени и сил, чтобы внедрить в сознание своих современников необходимость этих работ в маслиннике.