Земледельцы - [36]
В одном из новых сообщений о подсолнечнике Пустовойт настоятельно рекомендует воздержаться от посева сортов из «Круглика» и перейти к сортам ждановской селекции. А тем временем Пустовойт продолжает работу над своими образцами.
В жаркую весну 1934 года он высевает в селекционном питомнике сразу 256 номеров для изучения и направленного скрещивания.
Одновременно на изолированном участке посеян «армавирский-1813», который нуждался в улучшении. Его испытывают и в теплице на провокационном фоне. Продолжается жесткий отбор на устойчивость, затем проводится одно скрещивание, еще одно, далее — отбор; и через два года создан сорт с высокой устойчивостью и масличностью семян в 38,8 процента.
Блестящий результат! А главное — за считанные годы!
Порадовали и семьи, которые вели Свое начало от сорта А-41. Из них тоже удалось отобрать новые, интересные экземпляры. Один из них, под № 3519, дал семянки с масличностью выше 40 процентов. Преодолен новый рубеж!
Уже в 1937 году Пустовойт убеждается, что родился сорт особенно высокого качества. Это растение пышнолистное, толстостебельное, с огромной корзинкой, наполненной мелкими черными семечками. Лузга в них туго облегает ядро. Масла в ядре около 45 процентов, урожайность близка к 25 центнерам с гектара, и выход масла, таким образом, подскакивает сразу чуть ли не до тонны с гектара! Тонна масла…
Здесь необходимо сравнение.
Один гектар земли, как известно, может прокормить две коровы в год. Хорошие две коровы дадут за это время 7–8 тонн молока. В этом молоке при жирности не менее 4 процентов будет 3–4 центнера масла. А подсолнечник дает 10 центнеров. Вот так! Да еще шрот, или жмых, для прокорма все тех же коров…
Успех позволяет селекционеру заявить, что он пока де видит предела роста масличности у семянок подсолнечника. Не наблюдает он и никаких патологических изменений‘в растении. Значит, можно и нужно продолжать селекцию на масло. В растении скрыто огромное богатство. Надо выявить его и дать людям!
За четыре года Пустовойт создает два новых масличных сорта. Можно ли еще быстрей?
— Да, можно, — утверждает он.
Все дело в объеме селекционной работы — в количестве скрещиваний, в количестве и качестве отбираемых и изучаемых семей, в быстроте анализов.
Снова дни, заполненные работой. Опять он находится в поле не меньше 14 часов в сутки, но теперь по вечерам еще дольше засиживается в кабинете и много пишет. У него появилась потребность делиться с другими всем удачным — и неудачным тоже. Ведь все случалось в работе, которую он проводит вот уже почти 30 лет.
Примерно в. это время заканчивался тот длительный и полный всяких неожиданностей период работы с подсолнечником, который сам Василий Степанович однажды с горькой иронией назвал «периодом нудного умалчивания».
За эти долгие годы сорта «Круглика» завоевали почти всю Южную Россию и Украину, начисто вытеснив другие сорта, за исключением, пожалуй, только трех сортов ростовской опытной станции «Маяк», где очень удачно и перспективно работал Л. А. Жданов.
В агрономических журналах и специальной литературе имя Пустовойта встречается довольно часто, но о нем почему-то говорят больше как о хорошем агрономе, нежели самобытном селекционере. Правда, Пустовойт продолжает заниматься и совершенствованием‘приемов агротехники: все чаще и чаще приемы, испытанные им на полях «Круглика», находят применение в тысячах колхозов и совхозов — например, новый способ лущения земли из-под подсолнечника для следующих за ним озимых вместо обязательной тогда вспашки. Сам Василий Степанович очень часто выступает на агрономических совещаниях в городах и станицах Кубани. Он умеет говорить так убедительно, что его слова запоминаются и становятся руководством к действию. Но, странное дело, о своих сортах подсолнечника он почти всегда рассказывает скупо. Объяснение столь очевидному парадоксу надо искать в характере Пустовойта.
— Сорта, если они хороши, сами находят дорогу в поле. Что о них толковать? — обычно говорил Василий Степанович, когда его спрашивали, почему он не пропагандирует новые формы. И переводил разговор на другую тему.
Обратим внимание еще на одно обстоятельство: все новые сорта, созданные им, названы по номерам с обязательным прибавлением слова «круглик». Таков один из первых — «круглик-А-41», таковы и последние — «круглик-1846» и «круглик-3519».
Пустовойт как бы оставался в тени, незамеченным…
Теперь селекционер работал, как говорится, не сам по себе, а в коллективе Института масличных культур, точнее — во Всесоюзном научно-исследовательском институте. Его лаборатория подсолнечника уже не единственная, а одна из многих.
Правда, главная лаборатория. У нее расширены поля, увеличен штат, никаких «узких мест» не существует. И это положение придает Пустовойту дополнительную энергию.
В одном 1938 году Василий Степанович со своими помощниками просмотрел в селекционной и семенной элите около 500 тысяч корзинок! Он не ограничился полями института, ездил в Березанку, где располагался семеноводческий совхоз, в Ленинградский и Тбилисский районы на Кубани, в Ставрополье, предгорья Кавказа — словом, организовал самый широкий поиск всяких мало-мальски выделяющихся растений. Почти 10 процентов своих находок он пропустил через лабораторию. Рушковский вспоминал потом, что в том году они сделали 20 тысяч анализов на масличность, 35 тысяч анализов на лузгу! А сколько данных об урожайности, иммунитете, физиологии растений зафиксировал сам Пустовойт!.. Об этом свидетельствовали только толстые книги, хранящиеся в его кабинете на втором этаже лабораторного корпуса.
В фантастическом романе «Кратер Эршота» вы прочитаете об удивительных приключениях геологической поисковой партии 14-бис, таинственно пропавшей без вести в нехоженых горных дебрях Якутского севера. Вместе с героями повести, отважным Петей Одинцовым и его друзьями, вы отправитесь в опасный путь, завершившийся необыкновенными встречами и открытиями. Вместе с ними вы полюбите суровую красоту горной Якутии и узнаете много нового об этом прекрасном крае. Автор книги — писатель Вячеслав Иванович Пальман — многие годы работал агрономом в совхозах полярного Севера.
Роман включает в себя три повести («Восточный кордон», «Там, за рекой», «Песни черного дрозда»), продолжающие одна другую и рассказывающие о борьбе с браконьерами в горных лесах, о природе и животных Кавказского заповедника.
Почему автор так назвал свое произведение? Мы не узнаем никогда, ибо В.И.Пальман ушел из жизни в 1995 году, так и не увидев опубликованным свой главный творческий труд. Но хотел увидеть, и был согласен на публикацию хотя бы отдельных глав в различных московских изданиях и в Магадане. Но жизнь, и не только жизнь, распорядилась иначе… «Кольцо Сатаны» состоит из двух частей: первая «За горами, за долами» повествует о колымских лагерях 30-40-х годов, вторая — «Гонимые» рассказывает о жизни автора на Колыме после освобождения, и опять же о лагерях.
Переписка двух известных писателей Сергея Есина и Семена Резника началась в 2011 году и оборвалась внезапной смертью Сергея Есина в декабре 2017-го. Сергей Николаевич Есин, профессор и многолетний ректор Литературного института им. А. М. Горького, прозаик и литературовед, автор романов «Имитатор», «Гладиатор», «Марбург», «Маркиз», «Твербуль» и многих других художественных произведений, а также знаменитых «Дневников», издававшихся много лет отдельными томами-ежегодниками. Семен Ефимович Резник, писатель и историк, редактор серии ЖЗЛ, а после иммиграции в США — редактор и литературный сотрудник «Голоса Америки» и журнала «Америка», автор более двадцати книг.
Судьба зубров, самых крупных зверей на континенте Европы, очень трагична. Эти могучие быки появились на Земле миллионы лет назад. Современники саблезубых тигров, мамонтов и пещерных медведей, они оказались пластичнее этих вымерших зверей, перенесли тысячелетние оледенения на западе Европы и на Восточно-Европейской равнине. Еще десять веков назад бесчисленные стада их паслись на просторе от верхней Волги до Кавказа, в бассейнах Вислы, Дуная и Рейна.Перемены, связанные с деятельностью людей, вырубка лесов ограничивали среду обитания зубров.
Открытие может натолкнуться на сопротивление церкви. Такова ситуация в фантастическом романе Вячеслава Пальмана «Два шага маятника». И хотя действие происходит в вымышленной стране, оно подсказано реальной жизнью. Героям романа удалось добиться продления человеческой жизни. Они чуть было не погибли: лабораторию «отступников веры» разгромили религиозные фанатики. Но в изгнании они будут продолжать работать, чтобы дать людям величайшее счастье - долголетие.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.