Земледельцы - [24]
Умер Орловский ясным морозным днем 13 января 1968 года, в полдень. Умер в ясном сознании, смело посмотрев смерти в глаза. Накануне говорил навестившим его друзьям:
— Я прекрасно осознаю, что тело мое вконец изношено и что в этом году я обязательно умру.
Стоически терпел нестерпимые боли, заглушал их новокаином. По бутылке в сутки новокаина… От него не скрыли, не смогли скрыть диагноз последней болезни, и он отлично сознавал ее неизбежный исход…
…Но снова и снова зацветают сады в Мышковичах. Кипенное, белое половодье по весне… И хранит белорусский народ память о своем великом гражданине. И примером своей жизни он по-прежнему в строю, по-прежнему с нами.
ЛИТЕРАТУРА
К. Орловский, Таким может стать каждый колхоз. М, Сельхозиздат, 1957.
В. Пономарев, Страницы жизни Кирилла Орловского. «Огонек», 1957, № 40.
К. Орловский, Как мы поднимали «Рассвет». М., Сельхозиздат, 1959.
В. Пономарев, Мятежное сердце. М, Политиздат, 1972.
И. Рожков, Человек из легенды. «Неман», 1971, № 5 и в.
Иллюстрации
Вячеслав Пальман
ЦЕЛЬНАЯ ЖИЗНЬ
(Василий Степанович
Пустовойт)
В начале 1923 года агроном Василий Степанович Пустовойт получил приглашение прочитать курс лекций для студентов Кубанского сельскохозяйственного института.
Проректор института по научной части профессор Антон Александрович Малигонов заручился на этот счет поддержкой ученого совета.
Дело в том, что кто-то из профессоров высказал недоумение — как можно приглашать к студентам человека, не имеющего полного высшего образования? Но вскоре сами же и возразили себе, вспомнив, что Василий Степанович создал не один хороший сорт подсолнечника и что студенты с большим желанием ходят к нему на опытное поле слушать рассказы о селекционной работе.
— Вот именно, коллеги, с большим желанием! — подчеркнул Малигонов. — Если с таким же желанием они будут внимать Пустовойту в институтской аудитории, мы посчитаем, что обрели прекрасного воспитателя будущих агрономов.
На первой лекции нового преподавателя присутствовали два профессора — «два Антона», как называли их студенты: Антон Александрович Малигонов и Антон Иванович Носатовский, селекционер-зерновик, уже в ту пору признанный авторитет России по пшеницам.
Пустовойта их присутствие не очень смутило. Оба пожилых, видавших виды профессора и он, тридцатишестилетний заведующий опытным хозяйством института в имении «Круглик», были не просто сослуживцами, а давними друзьями.
Носатовский чаще других преподавателей бывал в «Круглике». Он любил говорить студентам, указывая на Пустовойта:
— Господь бог, отмечая в толпе зрелых специалистов самых способных оригинаторов, непременно наделял их, помимо таланта, еще и отменным здоровьем, заведомо зная, что селекция требует от человека физических данных, уровнем никак не ниже, чем у профессионального борца или циркового атлета. Смотрите и завидуйте. Экий здоровяк! Ни минуты бездействия или расслабленности. Он всех заражает своей энергией.
Пустовойт находился в расцвете сил. Он был Крепок телом и вынослив. Об этом прежде всего свидетельствовала его подтянутая, мускулистая фигура, сильные руки, скорая, пружинистая походка и не покидающий никогда оптимизм. И такая жажда действия, словно в нем постоянно раскручивалась тугая, стальной крепости пружина.
Вот уже несколько лет Пустовойт являлся руководителем большого хозяйства. Опытное поле института, основанное на базе бывшего войскового Кубанского сельскохозяйственного училища в имении «Круглик» требовало немалых забот. Все многочисленные и многотрудные хозяйственные обязанности Пустовойт добровольно взвалил на свои плечи. И дела в имении шли хорошо.
Профессор Носатовский, у которого на полях опытного хозяйства был свой селекционный участок пшениц, не имел ни малейшего основания жаловаться на недостаток внимания со стороны руководителя «Круглика». Более того, Пустовойт однажды поделился с профессором своими замыслами по созданию новых сортов яровых пшениц. Что-то в этом разговоре Антону Ивановичу показалось недосказанным, он стал расспрашивать, дальше — больше; и тут выяснилось, что Пустовойт сам имеет десятка два гибридов, в числе которых обнаружились и перспективные. Оказалось, что Василий Степанович работает над ними со второго года, как прибыл сюда, то есть лет уже десять, если не более. И все это время молчал, поскольку полагал, что говорить пока еще не о чем…
Носатовский слушал и смотрел на Пустовойта со всевозрастающим удивлением. Трехжильный человек, когда он успевает справляться со всем, что есть в хозяйстве? И что за память, что за сверхчеловеческая организованность? Ведь селекция — это, помимо полевых работ, еще и тысячи записей, цифр. Сложнейшая бухгалтерия!
Антон Иванович почел за честь помочь молодому коллеге во всем, что относилось к селекции пшениц. Забегая вперед, скажем, что через несколько лет их содружество принесло результат: два новых, перспективных сорта.
А Василий Степанович тем временем продолжал удивлять своих коллег.
